Скальпель против волшебства - Мария Волконская

Риту словно одним махом перенесло в детство. Только что она пододвинула стул в лекарне, а теперь уже сидела на кухне в их старенькой квартире. Где бабушка кипятила на плите полотенца, укрывала горячие еще закатки шерстяным пледом и учила маленькую Риту читать.

Ни крика, ни одного грубого слова, только мягкая строгость бабушки и ее теплый запах: платка на пояснице из собачьей шерсти, пудровых духов и камфорного масла.

Рита подцепила вилкой желтый перчик в ароматном масле. Никто больше не назовет девушку Ритусей. Никогда ей не вернуться в ту квартиру с деревянными оконными рамами, гибискусом и кружевными салфеточками.

***

Способности Виры оправдали все ожидания. Девушка допоздна зачитывалась книгами, учила наизусть рецепты и уже прекрасно готовила зелья и мази. Маргарите пришлось смириться, что ассистентка ночует прямо в лекарне, отказываясь жить вместе с мачехой.

– Малышей я навещаю, играю с ними, – объясняла девушка. – Они любят, когда им читают перед сном. Но к тетушке не вернусь, она меня так и не простила, хуже каралиска зыркает.

– Негоже молодой и красивой аре ночевать одной, – бурчала вдова Элкорт. – Госпоже лекарке говорила и тебе говорю. Вот что, деточка, ко мне переезжай. Домик маленький, да ничего – поместимся.

Вира согласилась при условии, что заберет кошку Пенку, недавно ставшую мамой, с собой. Вдова фыркнула, но возражать не стала.

– Ара Марго! – нервно поздоровалась арисса Дорман, жена сапожника. – Знаю, вы младшего Бертольда спасли, так вот у нас такая же напасть!

– Юношеские прыщи? – удивились Рита.

– Да не, этот… Чирь!

– Фурункул, арисса.

– Да, да, он самый. Тока он это, на таком месте у нас… Ну, работать мешает.

– На руке? – Рита пыталась рассмотреть Дормана, прятавшегося за спину супруги.

– Не… Ну, там, сзади у нас вылез. В низинах!

– У вас? У обоих?

Фурункул, точнее, воспалившаяся киста сальной железы, оказался только у самого сапожника. Излишне опекающую жену его пришлось буквально вытолкать за дверь. Напоследок арисса строго пригрозила мужу пальцем и прошипела: «Не позорь меня!»

Под присмотром Маргариты Вира тщательно вымыла руки и натянула одну из масок, любезно пошитых в ателье. Девушка дрожащими руками разложила инструменты и, вздохнув, приблизилась к Дорману.

– Раздевайтесь, арис, – пискнула Вира, хотя явно старалась говорить, как можно более смело.

– А можно мне настоящего лекаря? – пробухтел пациент.

– Он стоит прямо перед вами, арис, – голосом Риты можно было резать стекло. – Разденьтесь и лягте на спину.

Протестов более не последовало. Рита по собственному опыту знала, как страшно начинать лечить. Не читать, вести конспекты или шить, тренируясь, свиную кожу. А впервые разрезать живую плоть.

«Помни, твои мысли всегда должны быть на кончике скальпеля. Делая движение, четко знай для чего оно, и какой твой шаг будет следующим», – учил когда-то заведующий.

Теперь доктор сама открыла для себя это странное, но приятное чувство – передавать опыт и знания. Словно она всегда держала в руках фонарь, а теперь могла поделиться его светом с другими.

Со своей первой, пусть и крохотной операцией начинающая лекарка справилась на отлично. С того дня никто больше не протестовал против лечения Виры. Ну, разумеется, если ара Марго стояла рядом.

***

Мальчишки прибежали в лекарню утром, часы еще не отзвонили полдень. Рита помчалась в трактир, в голове перебирая худшие варианты событий.

– Ох, ара! Он совсем сдурел, орет как резаный! – Ивель вытирала раскрасневшиеся щеки полотенцем, в руке ее Рита заметила зажатую деревяшку руны.

– Севин? Что с ним?

– Да не Севин, этого колом не забьешь. Дункан! Неделю пил, я его и не видела-то почти. Держала в комнате на заднем дворе, чтоб народ не пугал. А сегодня он совсем дурной стал, такую чушь нес! Плохо ему было, ара… Ну… Я и налила стопочку, думала отпустит… – Ивель прикусила руну зубами.

Из-за двери доносились рычания и вой. Абстинентный синдром – не шутки, Дункан действительно мог быть опасен.

Рита постучала, осторожно приоткрыла дверь. Хаквис лежал на кровати в одной длинной рубахе, с ужасом глядя на свои голые ноги. Весь мокрый от пота, мужчина ошалело вращал глазами:

– Я знал, знал, что вы придете! Это все она, она меня прокляла! Смотрите! Какие огромные!

– Дункан? Что случилось? – Рита медленно подобралась чуть ближе. Трактирщики, вооруженные скалкой и мотыгой, остались в дверях. На заднем дворе начал собираться народ.

– Сначала иглы… Полезли прямо из ног! Всю простынь пропороли, Ивель будет ругаться… Я одеяло откинул, смотрю, а там ежики! – взревел пьяница.

«Да что ж в этом мире не так с ежами?»

– Прут и прут! Прямо через кожу лезут! Десятки. Нет! Сотни ежиков!

«Хорошо, что здесь вдовы Элкорт нету, она б заценила».

Хаквис устало откинулся на подушку, тяжело дыша.

Рита достала несколько пузырьков, добавила в стакан с водой десять капель зелья. Потом подумала немного и добавила еще пять.

– Дункан, вы мне доверяете?

– Вам? – испуганно вытаращился мужчина. – Да… Вы другая, не такая, как она…

Мужчина покорно выпил лекарство, свернулся калачиком и заплакал, комкая в руках грязную простынь.

Через несколько минут дыхание его выровнялось, Рита кивнула Ивель, подавая знак подойти ближе.

– Дункан, я хочу, чтобы вы пошли со мной.

– Вы отведете меня в лес? Мне нужно выпустить ежей на волю. Хоть кто-то из нас должен стать свободным, ха-ха. – Мужчину мелко потрясывало, пока Севин накидывал на его худое немытое тело покрывало.

– Что это за ужасный шрам? – Маргарита мельком заметила рубец, выглянувший из-под ворота сорочки.

– Это знак позора, ара. – Ивель поддерживала Дункана под руку. Процессия медленно двигалась в сторону лекарни. Севин отгонял кривляющихся мальчишек. Несколько уже подготовили камни, и трактирщику пришлось пригрозить им мотыгой. – Помните, я рассказывала, что наш Дункан когда-то был совсем другим. Много работал, водил охотников за мясокостом. Так вот в ту ночь все изменилось. Бригада вернулась не вся. Ядвин Таллин, совсем мальчишка… Утром мы нашли Дункана пьяным, он не мог даже стоять, бормотал что-то о предательстве. Грейтон выволок его на площадь, обвинил в смерти мальчика. Сказал, якобы их командир больше не заслуживает доверия, что он пытался запугать бригаду, заставить их молчать. А когда они, благородные молодцы, отказались, решил от злости отравить лошадей Грейтонов. Капитан утверждал, что поймал Хаквиса на своем поле.

Каэлины завели Дункана в клинику,