Ты знаешь мой секрет? - Рина Беж

И всё застывает. Или пропадает.

Точнее сказать не берусь.

Потому что его внимание сосредотачивается на мне.

А моё на нём.

Дыхание перехватывает мгновенно, а зрение становится тоннельным.

Можно ли разговаривать без слов?

Смотрю на своего мужа и понимаю, что да, можно. Его глаза еще минуту назад холодные и безучастные буквально вспыхивают. Взгляд темнеет. Скулы заостряются. Кадык делает дерганое движение. Расслабленный до этой минуты хищник, а стоящий передо мной мужчина именно им и является, весь подбирается, его тело напрягается как сжатая пружина, готовая в любой момент распрямиться.

Гроссо не подходит, а останавливается посреди залы и с легким прищуром изучает меня всю целиком, как гурман самый изысканный десерт. Сначала сосредотачивается на лице, на каждой его детали, особенно губах, которые неосознанно прикусываю. Затем, не торопясь, спускается по шее к плечам, чуть медлит и скользит дальше.

Я чувствую его взгляд, как прикосновение руки. Крепкой, сильной и уверенной. Он ласкает грудь, обжигает живот, обрисовывает бедра, задевает колени, поглаживает щиколотки. И когда я готовлюсь выдохнуть, ведь остались лишь туфельки, он так же медленно возвращаться назад. И замирает, глядя глаза в глаза.

Кожа на щеках вспыхивает, кровь разогревается, дыхание сбивается. Я ощущаю не только глубину карих омутов, но и бурлящие внутри него чувства: довольство, теплоту, ласку, нежность, потребность.

— Сейчас я жалею, что нам нужно куда-то уходить, — произносит Алекс хрипловато, а я вздрагиваю, словно через меня ток пускают.

Фраза выглядит двоякой, но во мне зреет уверенность, что муж оценил результат преображения. Не отдавая отчета, делаю пару шагов вперед. К нему. Моему личному магниту.

— Нравится? — сиплю, сглотнув пересохшим горлом, и не дышу в ожидании вердикта. Мне мало горящего взгляда, хочется слов и признаний.

Я же девочка.

Это важно.

Его одобрение первостепенно.

— Очень. Ты у меня красавица, — говорит негромко и поглаживает скулу большим пальцем.

Да, Алекс вновь дает мне то, чего я так хочу; уверенность в душе разрастается до невероятных масштабов, улыбка рождается сама собой, а ноги перестают дрожать.

Ловлю ответную радость, а дальше слов нет, потому что муж тут же притягивает к себе и сначала медленно, а затем очень настойчиво целует.

Божечки, как же он целуется.

Упругие губы ласкают мои нежно, но надолго легкости не хватает. Страсть разгорается мгновенно. И вот уже язык по-хозяйски проскальзывает внутрь, встречает мой, бессовестно его дразнит и очень умело втягивает в игру. Поддаюсь сразу и без раздумий.

Соскучилась.

Сильно.

Действительно жаль, что нужно куда-то идти.

Глава 21

— Добрый вечер, Алекс, — раздается сбоку приятный мужской голос, заставляя нас с мужем отвлечься друг от друга и обернуться.

На открытие нового комплекса мы прибыли минут тридцать назад, попав сразу не только под обстрел нескольких сотен глаз, буквально под микроскопом изучающих нашу пару, кто с явным любопытством, кто со скрытым, однако, хорошо ощущаемым кожей, но и в цепкие руки некоторых особо активных.

С Гроссо хотели пообщаться и засвидетельствовать свое почтение практически все без исключения, начиная от самодовольных, похожих на пингвинов мужчин, взирающих на остальных с неким пренебрежением и высокомерием, и заканчивая молодыми краснеющими и белеющими красотками, пожирающими моего мужчину блестящими голодными глазами и с первой минуты игнорирующими мое присутствие.

Вот только Алекс оказался не так прост и прогибаться под желания и потребности других не собирался.

Аура власти и холодный надменный взгляд, замораживающий особо ретивых, работали нисколько не хуже телохранителей, мгновенно рассосредоточившихся по залу, уверенно контролирующих периметр и держащих руку на пульсе.

Впрочем, я с первой минуты знакомства считала мужа хитрой зубастой акулой, готовой проглотить любого, кто посмеет ему не то чтобы противостоять, а сделает хоть шаг не по линейке или, не допусти Господи, в ненужную сторону. Сейчас же, впервые попав в его стихию и мир, убедилась, как была права.

И если, готовясь к этому мероприятию дома, изначально боялась давления и неприятия со стороны богатых и знаменитых, то, осмотревшись внимательнее, поняла, что самый опасный хищник в этой стае прибыл вместе со мной. Перед Гроссо отступали, его боялись, уважали, ловили взгляд, жест, к его словам прислушивались.

Преображение мужа произошло моментально. Стоило лимузину припарковаться у красной дорожки, как расслабленный, еще минуту назад нежно целовавший в висок и обнимавший меня мужчина исчез, а его место занял холодный, отстраненный делец и небожитель. Властный, жесткий и подавляющий.

Недостижимый.

Для всех.

За исключением меня.

— Я с тобой, всегда, — шепнул Алекс негромко, протягивая руку и помогая выбраться из машины.

А затем подмигнул, пока никто не видит. Хулигански и по-мальчишечьи очаровательно.

— Не бойся, маленькая, в обиду никому не дам, — произнес на ушко.

Обещание согрело душу, как и крепкая, уверенная ладонь, что накрыла мои подрагивающие пальцы, когда я положила кисть на подставленный для опоры локоть.

И все последующие полчаса Алекс неукоснительно выполнял данное обещание, не отпуская меня от себя ни на шаг, даже когда самые смелые из присутствующих, одарив меня кучей комплиментов, просили его уделить им пару минут драгоценного времени.

— Привет, Давид, — здоровается муж, обернувшись на приветствие, и протягивает руку мужчине, нисколько не уступающему ему самому ни в росте, ни в ширине плеч, ни в подавляющей силе природного магнетизма.

А я впервые за время нашего здесь пребывания наблюдаю искреннюю улыбку на родном лице.

Да, Алекс — мой родной человек, иначе воспринимать его уже не получается, и не только потому, что его тяга, нежность и забота к Надюшке подкупают мое сердце. Нет, хотя и это бесценно. Я отчетливо понимаю и принимаю свою влюбленность, осознаю ее, как часть себя. Потому что с ним по-другому и быть не может. Он — сила, забота и надежная стена, что окружила меня, когда весь мир стал рушиться. Он тот, кто…

— Карина, прекрасно выглядишь, — Гроссо поворачивается к спутнице подошедшего к нам мужчины, и я выныриваю из мыслей, чтобы заметить ту, к кому жутко ревную своего супруга.

— Привет, дорогой, — красотка, а Цикал выглядит просто бесподобно в белом облегающем ее идеальную фигуру платье на тонких цепочках вместо лямок длиной чуть ниже колена, отпускает плечо своего спутника, на руку которого до этого момента опиралась, и грациозно шагает в нашу сторону.

Намерения ее для меня ясны, как солнечный день: собирается поцеловать Алекса, как и в первую нашу встречу.

Не успеваю себя контролировать. Ревность, как отравленная стрела, бьет в самое сердце и безжалостно его разъедает. К горлу подкатывает тошнотворный комок, заставляя глубоко вдохнуть, чтобы его