Просыпайся, любимый - Екатерина Политова

и отдал им всё, и больше, и ещё больше… Алое Древо необходимо было вернуть. Не только Жерреду – обоим континентам. Алое Древо, Стихию, необходимо было освободить. Ценой жизни Рафаэля.”И мы ещё не дочитали дневник до самого главного. Так что следующая прода тоже отчасти флэшбек. Всех благ, ваш автор :)

Глава 12.4

Вердер не мог остановиться. Не мог заглушить собственный хаос, пока не получит обратно Стихию. Из-за этого… нужно было убить Рафаэля. Из-за этого… Мер сказал им, где искать Кристину.

“Я рассчитывал, что они его выманят, возьмут в ловушку и убьют. Но Эльдора была против демонов хаоса, она сама была ими измотана. Я не видел этих битв, но она была против. Она ведь была с Рафаэлем, чтобы узнать о нем больше, они бились бок о бок, а она, насколько я мог понять, запирала хаос в мире Синего Древа. И она придумала другой способ… Страшный способ. Сломать его не только физически, но и морально. Сломать всё, что осталось в нем человеческого. Эльдора сделала яд из крови Кристины и отравила её. Она была испугана, она не осознавала, что происходит, но совершенно точно знала, что в её мучениях виноват Рафаэль Асэрра. Меня заставили присутствовать. Эльдора засекала время, записывала и следила. Им нужно было знать, им нужен был подопытный. Кристина мучилась два с половиной часа. Я слышал её крики, она прикусила себе язык, она билась головой о землю…”

Я останавливаюсь… Мер описывает слишком подробно. Я всё ещё помню этот измученный дух Кристины и сдерживаю слезы. Мне хочется закрыть этот чертов дневник.

Часы Вердера. Он положил их рядом с ней, умирающей, хрипящей от боли и сорванного голоса. Он положил свои наручные часы, чтобы она чувствовала каждую секунду оставшейся жизни, за то, что она любила Рафаэля. Мер был в ужасе. Хотел уйти, но Эльдора приказала ему смотреть. Мер вспоминает только слюнявую тухлую пасть огромного цербера. Потом они послали её сердце Рафаэлю письмо от имени Кристины.

“Вторым подопытным стал слабый адский демон, которого призвали в Академии специально для этих целей. Они сделали с ним то же самое, что и с Кристиной, Эльдора лишь опять наблюдала. Вот его убить удалось не сразу, некромантка несколько раз меняла яд, его кровь горела, так же как у хозяина. И вот наконец у них получилось. А потом… Эльдора подняла Кристину из мертвых.

Некромантка уже знала, что Рафаэля можно вымотать. Они наслали на него десять гигантских демонов хаоса на подъезде к Жерреду. Огромных демонов, которые возвращались раз за разом, потому что теперь Эльдора ему не помогала. Рафаэль не мог уйти, не мог перестать биться. От леса и поля не осталось ничего, только выжженная черная земля, Стихия бушевала. А я мог только смотреть и трястись от страха, от боли и ужаса. И осознания того, что Рафаэль забрал у меня половину души, дал мне длинную жизнь, и через всю эту жизнь я буду нести это бремя.

Но его нужно было убить, чтобы Жерред мог жить спокойно. Демонов остановили, лишь когда он упал. Но всё ещё горел, всё ещё крепко сжимал свою катану, Рафаэль не привык сдаваться, и его гнала… боль. Я не знаю, что он испытал, когда увидел её сердце. Я знал только, что я сам себя проклял. Но всего-лишь человек, слабый маг Белого Древа. Что сделал с Рафаэлем демон, мне остается только гадать. Даже измученный долгой битвой он ещё был очень опасен. Поэтому… Эльдора послала к нему свою дочь Алору…”

— Твою мать! — выкрикиваю я в потолок.

Мою пра-бабушку? Рафаэль не убивает детей… Фон Стредос ужасны! Я не хочу носить эту фамилию. Как можно послать собственного ребенка?!

“Она дала ей стилет и отправила в поле к нему. Он её даже не сразу заметил, девочке было двенадцать лет… Она была низковата для своего возраста, выглядела даже младше. Но воспитана была Эльдорой и войной. Она всадила клинок ему в руку, едва он её подпустил. А я испугался, что он свернет ей шею, но он лишь отбросил её, отшатнулся. Наверняка уже плохо соображал. Только вот… стилет уже был полон его крови. А Рафаэль не знал, что они с этой кровью сделают.”

“Остаток дней они изводили его, не позволяли отдыхать. Давали короткую передышку, выслеживали, а потом опять нападали хаосом. Иногда Вердер довольно сообщал, что Рафаэль порой просто давал себя рвать. Но не убить его всё равно не получалось, он отбивался в конечном итоге и сбегал. Они пытались его поймать, сковать, но не выходило.”

Мой Рафаэль сдался, устал, но умирать всё равно не желал. Он мог просто уснуть, мог заглушить демона как тогда со мной. Но не сдавался. Давал порой слабину, но брал себя в руки. Мне больно читать это, больно за него. Только ему не нужна моя жалость теперь… Сжимаю дневник слуги в дрожащих руках и думаю, что и я ему тоже не нужна.

“В конечном итоге они позвали его на переговоры, туда же, где забрали его кровь. На выжженную битвой землю. И он пришел. Это был призрак моего прежнего хозяина. Это был демон без человека внутри, ведомый только инстинктами. Хотя раньше я думал, что он чудовище. Нет. Раньше он был человеком.

Меня всегда держали так, чтобы он меня не видел, но чтобы видел я. Переговоров не было. Вердер просто предложил ему жизнь, соглал что устал, что Академия устала, что пора всё это прекратить. Но что мой хозяин изошел на такой дикий смех… на жуткий смех, безумный, сумасшедший. Я вообще не слышал, чтобы он раньше смеялся… И я понял, что он сошел с ума, обезумел. Прежнего Рафаэля больше не было. Вердер, Академия, некроманты - они и правда его уничтожили.

А потом Эльдора показала ему Кристину. Мертвую, но с живой душой внутри. Уже тогда я знал… что это конец.

Чудовище обнимало мою мертвую Кристину. Мою мертвую любовь, к которой я, с половиной души, даже не мог испытать сильных чувств. Лишь ощущал блеклое… забытое, фантомное чувство. И он поцеловал эту мертвую женщину, чья кожа была отравлена ядом, сделанным из его крови. Но прежде чем умереть, он сжег её тело полностью, до пепла. А ветер разнес его по черному полю. Сжег её… сжег мою Кристину.”

Я трогаю собственные губы. Поцеловал… Вердер и моя мать в первую же ночь очень странно на меня смотрели. Не знаю,