Дюймовочка и Великан - Ольга Дашкова

домой, закрылся и думал о том, как быть и жить дальше, уже три дня не отвечая на сообщения и звонки Дюймовочки. Нужно было разобраться с собой, решить, что делать дальше, возобновить практику, снова устроиться, если, конечно, возьмут в больницу, нести эту нелегкую ношу и помогать людям.

— Я, наверное, женюсь.

— О как. Так сразу?

Медведев сел рядом, стул под ним скрипнул, поставил на стол непочатую бутылку коньяка, которую привез с собой спасать друга. Как-то делать это одному несподручно, а вот в компании пяти звезд, сверкающих на этикетке, самое дело.

— Не хочу долго думать и испытывать себя, присмотреться, притереться. Притру Лизку как надо, под себя, но с любовью, не могу без нее. Вот как дурень сижу здесь, мол, думаю, как жить дальше, перебираю бумаги отца, переписываю пятнадцатый раз заявление о приеме на работу, а перед глазами она.

— Ну… Это ведь хорошо, да? А то, что на работу, так это здорово, как же я счастлив этому и рад. А как наши все обрадуются, особенно белочки, козочки и кобылки. А, понял, не дурак, никаких кошечек и кобылок, ты же жениться надумал, за это все надо выпить. Даже в горле как-то пересохло, срочно надо выпить.

Медведев засуетился на кухне, достал из холодильника холодное мясо, овощи, рюмки, разлил, выпили не закусывая.

— А то, что на работу решил вернуться, это хорошо, грех хорошему доктору с золотыми руками держать не скальпель, а топор. Давай еще по одной. На свадьбу пригласишь? Вы как познакомились-то, местная она, деревенская?

— Деревенские не гуляют с бюстом Гоголя по ночам в лесу.

— Она гуляла?

— Спала, там и нашел.

— С Гоголем?

— Да.

— Интересно как. Слушай, мне как-то Самуил Львович, ну, это психиатр наш бывший, в дурке сейчас работает, рассказывал чудную историю. Мол, была у него пациентка, так она ночью ходила по лесу голая, ее все это жутко возбуждало. Муж бабенки вроде бы как был и не против, но это первое время, потом его начало напрягать, никаких удобств, все колется, комары кусают, забил тревогу и привел супругу к Самуилу Львовичу.

— Ну, а она что?

— Говорит, не помню ничего, не было такого. И вообще, она не женщина простая, а оборотень.

— И чем закончилось дело?

— Симулировала она, муж ее застукал за этим занятием случайно, с любовником там она встречалась, ну, ей и пришлось симулировать прогулки дальше, чтобы не выгнал без трусов, мужик он богатый.

Друзья рассмеялись, снова выпили, а наутро поехали в больницу к главному врачу устраиваться на работу. Пришлось пройти собеседование, доказать свои навыки, это заняло не один день, отвык Егор от суеты и беготни такого рода, но даже кайфовал временами, а в перерыве вспоминал свою Дюймовочку.

А ведь скучал по ней жутко, но все прошлое нужно было оставить именно там, а к ней прийти только с чистым будущим, и то, что Хабаров женится, он знал точно. Эту девочку нужно брать в оборот сейчас, когда ей двадцать, когда в голове еще молодые и сильные тараканы, и их можно удивить гирляндами.

Поэтому по всем правилам приехал просить руки Елизаветы Ветровой, а уже потом, после, так сказать благословения, ехать и вставать на одно колено перед ней. То, что Лиза может сказать «нет», и в мыслях не было, а вот что ее папа покажет свое недоверие, ощущение было.

Виталий Олегович хоть и смотрел строго, но по глазам было видно, что был приятно удивлен такому повороту событий. Видимо, Елизавета немало крови попила у него и всей семьи, девица она бедовая, глаз да глаз нужен, чтобы не угодила прекрасной пятой точкой в какие-нибудь неприятности.

Были, конечно, сомнения у всех — мол, после столь недолгого знакомства да сразу в ЗАГС, головой в семейный быт. Но Хабаров не признавал все эти сожительства, так было и у его родителей, отец был знаком с мамой две недели и сразу понял, что она и есть та самая, о которой пишут в книгах и поэты слагают стихи.

Стихов Егор не знал, но решимости был полон. Заручившись поддержкой новых будущих родственников, два часа выбирал в ювелирном салоне кольцо. А когда наконец выбрал и при полном параде, в белой рубашке и брюках, с цветами, вылив на себя ведро парфюма, приехал к дому избранной, его встретила милейшая Клавдия Никаноровна.

— Да кого я вижу, неужели сам доктор Хабаров пожаловал в нашу хрущевку?

— Сам, сам.

— Никак свататься?

— Как угадали, Клавдия Никаноровна?

— Так у женщин своя чуйка на такие события. Ну красавец, ну хорош! А Лизка неделю ходит смурная, глаза в пол прячет, думаю, влюбилась.

— Я на это очень рассчитываю и надеюсь.

— Ну, ты беги, беги, а то, может, кто опередит тебя.

— Кто?

— Кто знает.

Слишком старушка была загадочной, у Хабарова даже сердце дрогнуло. Вдруг за время его отсутствия к Дюймовочке присосалась новая жаба?

Бегом поднялся на пятый этаж и, как только повернулся к двери, заметил около нее высокого и худого мужика с букетом и при параде.

— Нет, я не понял, я доступным языком объяснил в прошлый раз, куда я засуну тебе букет? Сейчас буду выполнять, делать я это умею.

Глава 42

— Привет.

— Привет… это ты?

— Я вот… пришел к вам.

— Зачем?

Елизавета ждала совсем другого мужчину, очень ждала, а не это… чучело. Так и подмывало сказать это вслух, но Ветрова решила быть порядочной и приличной девушкой, хватит с нее одного криминального события, поэтому промолчала.

Эдуард Петрович много дней набирался смелости, Елизавета ему нравилась, он несколько раз заходил к ней, но дома не заставал, а вот когда увидел ее случайно на улице, решил действовать.

Надел свой парадный костюм, белую рубашку, купил цветы, полагая, что именно так должен приходить мужчина к женщине, имея к ней серьезные намерения. Он ожидал увидеть в глазах пусть не радость, но хотя бы удивление, а увидел лишь грусть и разочарование.

— Товарищ участковый, что, на меня опять поступила жалоба? Я вроде никого не оскорбляла, музыку громко не слушаю и притон с борделем не устраиваю, — Лиза, привалившись к дверному косяку, скрестила руки на груди, желания даже разговаривать с представителем власти, хоть он и в штатском, и с цветами, не было.

— Лиз, кто там? О… Как неожиданно, а это кто?

Настя вышла следом, ей было любопытно, кто пришел к сестренке, в руках она держала кусок торта и кружку чая, жевала и рассматривала гостя. Молодой мужчина был