Ты меня не помнишь - Марья Гриневская

если ты через пятнадцать минут не спустишься с вещами, я зайду и поставлю на уши всю вашу охрану. Может быть, даже кто-то пострадает. Потом, когда все успокоятся, я все равно доберусь до твоей квартиры и вот тогда, я тебе не завидую. Пойдешь в том, в чем будешь и без вещей. А дома я тебе еще и выпорю за непослушание. Поэтому будь умницей, собери все, что тебе может понадобиться на день-два, и спускайся.

— Зачем? — слышу ее все еще сонный голос.

— Затем, что наказать тебя хочу.

— За чтооо? — стонет в трубку Оля.

— Ты прикидываешься? Я тебе запретил уезжать, сказал, что спишь со мной, а утром готовишь завтрак!

Тишина в трубке напрягает. Нервно провожу рукой по гладкой коже руля, потом тыкаю наобум в значки на экране магнитолы. Оля молчит, а я жду... Чего жду? Что эта самовлюбленная мажорка раскается и бросится попросить прощения? Скорее пингвины на северный полюс переедут. Что самое бесящее, никто, блин, НИКТО вот так от меня не сбегал.

Логично, Межницкий, как можно сбежать, если ты никого никогда не оставлял ночевать? Ржу над своими мыслями, выключаю музыку, а в трубке все та же тишина, и это откровенно напрягает.

— Оля, я надеюсь, ты собираешься?

— Я не помню — долетает до меня растерянный голос и я забываю как дышать.

Не помнит что? Вчерашний день? Сумасшедший секс в кабинете? Нет, такое нельзя забыть. Тогда что?

— Забыла? Спускайся и поехали домой, вспоминать будем — издеваюсь я.

— Алекс, я половину вечера не помню и ночи тоже. Это все из-за вина, мне пить нельзя.

Подвисаю снова. Злость куда-то испаряется. Это что ж за одуванчик мне достался, если от полбокала ее так накрывает? А я ведь и правда заставлял ее вчера, не послушал, думал, строит из себя принцессу.

— Оль, просто соберись и спускайся, я голодный.

Природу своего голода я объяснять не стал. Не маленькая. Хотя, в свете последних новостей про вино — стоит задуматься.

— Хорошо — хрипит она — попробую.

Она отключается, а я еще долго пялюсь на темный экран смартфона. Вот что, что она творит? Попробует что? Спуститься? Вспомнить? Да, она уже пять минут как, должна бежать и спотыкаться! Снова включаю магнитолу, чтобы отвлечься. Время запомнил, и когда пятнадцать, ладно, тридцать минут истекает — тоже.

Музыка растекается по салону машины. Все мысли там, на тридцатом, кажется, этаже и я искренне не понимаю, что за фигня происходит.

— Да, Алекс, что за фигня?! С каких пор ты срываешься в разгар работы, чтобы найти сбежавшую девицу, а когда находишь, тупо сидишь в машине под ее окнами.

Мало того что я жду ее, так еще и с собой разговариваю. Я, Межницкий, к которому девки за год записываются, а потом еще год строем ходят, чтобы я обратил на них внимание и трахнул в каком-нибудь элитном клубе. Эта же замороженная словно в параллельном мире живет. Кстати, а ведь был звоночек, мать его, был! Сбегать она от меня начала с самой первой встречи. Надо уже тогда было запретить себе ее, забыть. Особенно после вчерашнего побега. Вычеркнуть номер из телефона и распорядиться не пускать ее ни в офис, ни в дом. Вместо этого я, как идиот, все утро жду от нее звонка или хотя бы сообщения и зверею, медленно зверею.

Придушил бы заразу.

Все вывернула, все раны вскрыла. Умом понимаю, бежать надо от нее, не нужны мне все эти эмоции, но остановиться не могу. Как прыщавый школьник срываюсь к ней, чтобы сидеть под окнами и ждать.

Переключаю радиостанции. У Оли осталось три минуты на сборы, и лучше бы она успела. Музыка начинает раздражать. Внутреннее напряжение рвется наружу, и я выплескиваю его, отбивая ритм по мягкому пластику панели.

Идет.

Подъездная дверь медленно отъезжает в сторону и являет этому миру... Нет, к черту мир, мир обойдется, потому что она идет ко мне. От осознания, что собралась и идет без скандалов, по телу разливается тепло. Смотрю на нее, и меня разбирает смех. Боже! Что не так с этой женщиной?

Удивила.

Кроссовки, канареечного цвета костюм, размера на три больше чем ей требуется. Модно, блин, поясняю себе. Сверху накинута, голубая куртка, судя по размеру, тоже из магазина для великанов. Венчает этот дизайнерский ансамбль пятиметровый, судя по количеству оборотов вокруг шеи, ярко-синий шарф. У меня в глазах рябит. Перевожу взгляд на то, что у нее в руках. Это сумка, небольшая и по моему опыту туда могла поместиться только косметичка.

Вызов?

Протест?

Принимаю. Теперь мой ход, улыбаюсь я и выхожу из машины, чтобы забрать сумку и помочь сесть.

Саша Лисицкая

Голова пустая. Собираю минимум вещей, принимаю душ и одеваюсь. Сопротивляться сил нет. Их нет совсем. Ощущаю себя тряпичной куклой. Странно, что сон не помог, обычно становилось легче.

Обычно?

Обычно ты не запивала таблетки вином.

Уже стоя в лифте, рассматриваю свое отражение в зеркале и улыбаюсь. У идеального Межницкого будет шок. Да, и плевать. Пятнадцать минут сказал? Решил поиграть в альфа-самца? Получай результат.

Зачем он вообще приехал?

Выхожу на крыльцо и вдыхаю полной грудью. Воздух хорош. Оседает где-то в груди. Бодрит. Лучше, мне уже лучше. Еще пару часов и организм восстановится. А память? Надеюсь, и память, потому что часть ночных воспоминаний все еще безвозвратно потеряна.

— Привет.

Межницкий забирает сумку, недоверчиво ее рассматривает и покачивает в руке, словно взвешивая.

Здравствуй, Оля — чеканит он и открывает пассажирскую дверь.

А дальше тишина, ни музыки, ни вопросов, лишь изредка я ловлю на себе его странные взгляды.

— Куда мы едем? — набираюсь смелости я.

— Ко мне домой.

— Зачем такая спешка?

— Надо успеть до следующего собрания домой, к ноуту.

Киваю и замолкаю, остальное выясним потом, когда немного восстановлюсь. Ругаться и спорить сейчас не могу. Перекинулась парой слов, и словно все силы из меня высосали. Если на улице было лучше, то здесь, в машине, снова начинает мутить.

— Это из-за вина? — реагирует на мое состояние Межницкий.

— Да, как-то не очень.

— Ты совсем не пьешь?

— Совсем.

— Оль, в общем, я учту все, на будущее, но и ты, тоже будь добра слушаться.

Мое удивленное лицо со вздернутыми бровями, видимо, сильно развеселило Межницкого. Он не стал ждать ответа, а просто продолжил свой монолог.

— Мне было очень