Кедр и гвоздика - Александра Дмитриевна Рябкина

– Я даже не подумал о них. – Искреннее удивление в голосе Майкла поражало и обезоруживало. Правда не подумал? – Здесь я начинал свой бизнес, и у меня есть дом неподалеку, поэтому я предположил, что будет неплохо расслабиться на побережье океана. Раньше ты любила серфинг и всякие опасные штуки.

– Моя жизнь опаснее некуда и без серфинга, – пробурчала Микаэла, наблюдая за тем, как Майкл снимает с ленты еще один их чемодан. – Ладно уж, главное просто не пересекаться с ними, иначе они сожрут нас живьем. И я не шучу, – добавила Микаэла, заметив смеющийся взгляд мужа.

– Я помню, как мы прятались от них в кладовке твоего дома. Они уехали на пикник за город, но начался шторм, погода ухудшилась, и они вернулись раньше.

Отовсюду слышалось дребезжание колесиков чемоданов, диспетчеры объявляли посадки самолетов, а Микаэла смотрела на умиротворенного и довольного Майкла как на восьмое чудо света. И надеялась, что со стороны не выглядит как недалекая девица, пускающая слюни.

– Вместо этого лучше вспомни ружье, которое отец достал и забыл убрать обратно в сейф, – продолжила она ворчать, когда они с чемоданами выкатывались из аэропорта.

Конечно же, на стоянке их уже поджидал чистенький комфортабельный автомобиль. У Микаэлы возник только один вопрос: когда, черт возьми, Майкл успел все подготовить?

– Просто расслабься, у нас медовый месяц.

Беззаботность в его голосе делала из происходящего сказку, в которую сложно поверить. Оживающая фантазия Микаэлы подкупала и вызывала у нее широкую улыбку.

Медовый месяц. Странно и абсурдно. Всего несколько дней назад Микаэла старалась сохранить привычный уклад жизни, особенно не сближаясь с Майклом. Но все пошло коту под хвост, стоило только к настоящему примешаться прошлому.

– Спасибо, – прошептала Микаэла, пока Майкл укладывал вещи в багажник.

Но, кажется, ее единственное слово нажало на кнопку выключения работоспособности Майкла. Последний чемодан остался на асфальте, а руки Майкла безвольно опустились вдоль тела. Ком в горле подтолкнул Микаэлу к немедленной капитуляции, и она потянулась к дверной ручке.

– За что ты меня благодаришь? Ведь я…

Ох… Всепоглощающее чувство вины окутало ее холодным облаком, как бы сильно она ни пыталась спрятаться от мужа. И это была не ее вина. Оставалось только бросить мысли о побеге и поднять взгляд на Майкла, встречаясь с яркими серо-голубыми глазами. Напускная веселость в них испарилась, а на ее месте Микаэла увидела усталость и осуждение самого себя.

– Ты все еще здесь, Майкл. У ругару, если ты не знал, есть возможность отказаться от пары, когда связь еще слаба. Ты мог уйти, сделав вид, что не знаешь меня. Однако ты здесь и так плохо пытаешься изобразить счастливое лицо, – пожав плечами, тихонько усмехнулась растроганная не на шутку Микаэла.

Ее Майкл был все еще с ней. Тот самый, которого она когда-то оставила именно здесь, в Португалии. Временами слишком тревожный, но не отводящий от нее ясного взгляда.

– Я должен был убедить тебя переехать ко мне. Тогда бы ничего не случилось. – Майкл недовольно поджал губы и подошел к Микаэле. Он аккуратно прикоснулся к небольшому синяку на ее скуле. По одному этому жесту было понятно, что Майкл винил во всем только себя. – Я с трудом сдержался, когда нашел тебя там, в ванной. Черт! – Он прикрыл глаза, чтобы успокоить бешено колотящееся сердце.

– Возможно, теперь вы с Винсентом будете относиться друг к другу более терпимо. Он был куда в большем шоке, когда впервые нашел меня такой. Шел, кажется, шестой год моего брака, и у Адама особенно сильно сносило крышу. – Слова Микаэлы прозвучали беззаботно, хотя и несли на себе пометку «Осторожно, стекло». Микаэла честно пыталась перевести разговор в спокойное русло, но шуткой вызвала новый прилив боли на лице Майкла.

– Мне должно стать от этого легче или как? – Он, казалось, напрягся только сильнее, отчего стал похож на скорбное изваяние.

– Просто хотела, чтобы ты знал. Думаю, нам стоит оставить эти разговоры до возвращения в Вегас. – Майкл это предложение всецело поддержал, и они наконец забрались в салон машины. В ней пахло чистотой и новой кожей. – Так куда мы едем?

– Тебе это не понравится, – засмеялся Майкл, на мгновение отведя взгляд от дороги. – У меня дом в паре кварталов от особняка твоих родителей.

Чего-то похожего Микаэла и ждала. И сначала она собиралась откусить ему голову, но потом поняла, что он и впрямь не думал про родственников, а просто пытался увезти ее как можно дальше от Лас-Вегаса.

– Нам придется сказать им привет, – отозвалась Микаэла. Раз уж они будут соседями, стоило дать о себе знать. Иначе семейство Айрес станет теми самыми безумными жильцами напротив, которые ежедневно звонят в полицию из-за шума. – И, возможно, прихватить с собой кекс.

Картина того, как они с Майклом с доброжелательными лицами стоят напротив сурового отца и болезненно недовольной матери, промелькнула в мыслях Микаэлы. Скорее, все закончится тем, что папочка затолкает этот самый кекс Майклу в глотку и пожелает не подавиться.

– Хочешь строить из себя примерную дочь?

– Нет, просто боюсь за твою жизнь.

Грудной, затрагивающий каждую клеточку тела Микаэлы смех разнесся по салону машины.

– Может, тогда мне прихватить биту для самообороны? – Майкл повернулся к ней и так сладко улыбнулся, что она была готова растечься, как кусочек масла на солнце.

Разговор становился беззаботным и перетекал в шутки, в которых оба так нуждались. Ведь осадок от инцидента в самолете еще ощущался гнилым хрустом на зубах. И Микаэла ни на мгновение не забывала о кроющемся глубоко ужасе. Он шептал, напоминая о себе, подкидывая в голову не столь далекие воспоминания.

– Тебе сказать, куда запихнет эту биту мой отец, или сам догадаешься?

– Понял, принял.

Машина плавно двигалась по асфальту, а ее мерное рычание делало из поездки самый настоящий отпуск. Слишком уютно. Слишком тепло. Слишком нереалистично. Микаэла боялась, что в следующую минуту услышит звук больничного аппарата. Откроет глаза, а на нее смотрит добродушный врач в прямоугольных очках.

– Ты расслабилась. – Довольный голос Майкла вырвал Микаэлу из странных и абсурдных мыслей, и она не сразу поняла, к чему он это говорил. – Помнится, ты была против и брака, и медового месяца.

– Поездка откровений?

Микаэла положила ладонь на руку Майкла, которую он по-хозяйски держал на ее бедре. Снова. Это не нервировало, а скорее было непривычно для Микаэлы, последние десять лет жившей в совершенно другой атмосфере, где к ней относились абсолютно иначе. Ужасная привычка.

– Возможно, я бы все еще злилась на тебя из-за очередей длинноногих девушек, которых ты обхаживал, но понимаю, что