Второй шанс для старой девы - Анна Рейнс

не слушаю. Попадаю в коридор и сразу перехожу на бег. Едва не наворачиваюсь с лестницы. Врезаюсь в какого-то слугу. Буквально запрыгиваю в экипаж и велю возвращаться домой.

Внутри меня все сворачивается тугим узлом. Места себе не нахожу. Экипаж медленно едет по столичной улице, за окнами разгуливают улыбающиеся люди.

— Быстрее. Прошу, быстрее, — подгоняю я. Кучер, конечно же, не слышит. Да и в городе скорость передвижения ограничена — слишком много карет. Обхватываю себя ладонями, чувствуя ледяную волну по телу. Могло ли все сложиться иначе? Расскажи я Эммету вчера, то, возможно, уже была бы мертва.

Или нет? Мог бы он меня защитить?

Мысли крутятся вокруг различных сценариев. Покоя не дают. В груди еще теплится надежда, что Эммет выслушает меня. Даст оправдаться. И это единственная причина, почему я так спешу. Но, кажется, Андрей уверен, что это невозможно. Иначе не отпустил бы меня.

Когда я подъезжаю к особняку, то вижу припаркованный экипаж. Выхожу из кареты и лишь усилием воли заставляю себя не бежать. Я ничего уже не исправлю. Патриция уже здесь и неизвестно в каком свете все преподнесла.

Варианта два: либо он меня выслушает, либо нет.

Мое сердце пропускает удар, когда я без стука захожу в кабинет и вижу их вместе. Эммет держит ее за руку. Читает. Знает, что каждое слово правда. Патриция взволнованно говорит. При виде меня она замолкает, смотрит с каким-то потерянным выражением, словно не ожидает увидеть.

Эммет… его лицо превращается в восковую маску. Во взгляде какое-то болезненное разочарование, которое ножом полощет по моим внутренностям.

— Маргарет Бенсли, вы арестованы, — говорит он тоном, что ощущается, как пощечина.

— Х-хорошо, — я и не думаю сопротивляться. Патриция садится на диванчик, обмахивается какими-то бумагами, взятыми со стола, словно ей нехорошо.

— Какая же крыса, — причитает она вслух. — Кто бы мог подумать. Жертву из себя строила…

Ее губы растягиваются в усмешке, а затем она начинает хохотать. Эммет достает наручники, подходит ко мне. Лицо у него сосредоточенное, во взгляде ледяная ярость, от которой у меня мурашки по позвоночнику.

Вытягиваю руки вперед.

— Спиной повернись.

Холодный металл касается запястий, а затем почти сразу жених ведет меня прочь из своего дома. В моем мире мне бы зачитывали права, но он этого не делает. То ли тут так не принято, то ли прав у меня нет.

Мы садимся в карету. К счастью, в салоне мы только вдвоем, а потому я пытаюсь заговорить.

— Я хотела поговорить сегодня об этом. Я не…

— Заткнись, Марго, — зло отрезает он. Запрокидывает голову на спинку сидения и проводит руками по лицу. — Ни слова не хочу от тебя слышать, пока тебе не вольют блокатор.

— Я сама его выпью, — тихо отвечаю я. — Меня казнят, да? Я не могу ничего помнить о прошлом Маргарет Бенсли, потому что ей не являюсь…

Вздрагиваю, когда его кулак впечатывается в стену кареты. Та останавливается, но Эммет нетерпеливым голосом велит продолжить путь.

— Я лично прослежу, чтобы ты ответила за… всё, — он буквально выталкивает каждое слово из своего горла. Смотрит так, словно ненавидит. Словно я его главный враг.

Мне больно, горько, пусто. Смотрю на него и понимаю, что когда бы не вскрылась правда, все было бы так. Мне просто повезло урвать несколько дней личного счастья. Пир во время чумы.

— Я не предавала тебя. И никому ничего не докладывала, — упрямо говорю я. Он мне не верит. Наверно, так до конца никогда и не верил, раз не мог прочитать. У него просто нет навыка доверять людям просто так. Как я могла такое упустить?

— Заткнись, Маргарет… или как там тебя. Просто заткнись.

Он отворачивается к окну, на меня не смотрит. Когда подъезжаем к зданию тюрьмы, передает меня в руки двум бугаям. Велит отвести в допросную, а сам куда-то уходят. Меня волочат под локти по лестнице вниз. Один этаж. Второй. Идем по безлюдному коридору с каменными стенами. Воздух становится тяжелым и затхлым.

Кажется, стоит к нему привыкать. Другой я теперь вряд ли увижу.

Мысль обрывается, когда я чувствую чье-то присутствие за спиной.

Глава 17.3

Все происходит слишком быстро. Только и чувствую, как хватка на моих руках ослабевает, а меня по инерции впечатывает в стену. Больно ударяюсь скулой. За спиной слышится возня и, обернувшись, я вижу Андрея. Одного против двоих.

Дерется он в лучших традициях голливудских боевиков. Пусть и значительно уступает бугаям по параметрам, умудряется вырубить сначала одного, потом второго… А в конце недрогнувшей рукой проводит по задней поверхности шеи каким-то ножом с полупрозрачным лезвием.

И я понимаю, что больше они не встанут. Вот так просто.

К горлу подкатывает тошнота. Я стою, облокотившись о стену, тяжело дышу. Андрей приближается, и я почему-то уверена, что стану следующей. Однако он протягивает мне руку. Без какого-либо оружия.

Я смотрю на нее словно на ядовитую змею. Сглатываю горечь во рту.

— Я же говорил тебе, Рита, — произносит он.

— Что тебе от меня нужно? — сама не замечаю, как перехожу на “ты”. В собственном голосе проступают незнакомые стальные нотки.

— Расскажу, когда ты к нам присоединишься.

Наши голоса разлетаются гулким эхом в коридоре. Смотрю на Андрея не моргая, пытаюсь понять, что у него на уме. Бесполезно.

— Так уверен, что я это сделаю? — отстраняюсь от стены, выпрямляюсь.

— Разумеется. У тебя же выбора нет, — ровным тоном говорит Андрей. — Хочешь, расскажу, что будет дальше?

Я мотаю головой, но он все равно продолжает:

— В тебя вольют блокатор. Лоуэлл станет тебя допрашивать и не успокоится, пока ты ему все не выложишь. В том числе обо мне. А я не могу этого допустить, Рита.

Вот оно что. Получается, все это время он был уверен, что я ничего не расскажу Эммету. Знает меня лучше меня самой?

— Ты уходишь или присоединяешься к ним, — небрежный кивок в сторону мертвых тел. — Время пошло. Через минуту тут станет очень людно.

Напряжение настигает апогея. Мне кажется, краем уха я даже слышу непрекращающийся писк на одной ноте. Внутри меня мелко трясет, словно от озноба. Я просчитываю в голове варианты, но все без толку. Шах и мат.

По глазам понимаю, что он не шутит. Дает выбор без выбора, еще и с таким лицом, будто одолжение делает. Смотрю на него несколько долгих ударов сердца и понимаю, что умереть не готова.

Не сегодня, не так… Не в грязном коридоре, так и не сумевшая доказать свою невиновность. Бесполезно, бессмысленно. Я выживу, найду путь к