Колыбельная виски - Стиви Дж. Коул

тем, как он напрягается и тоже кончает с низким рычанием. Его глаза закрываются, а губы раскрылись, прежде чем подбородок падает на грудь. Мне хочется верить, что я единственный человек, который когда-либо видел его таким. Хочу верить, что я была единственной девушкой, которая могла заставить его чувствовать себя так хорошо. Ной падает на кровать рядом со мной, перекатившись на спину, и уставился в потолок, проводя пальцами по влажным волосам.

— Вау. Это было…

Я все еще не могу отдышаться.

— Как?

— Просто нет слов. Никаких слов.

Мне кажется правильным. Таким чертовски правильным, что я отдалась ему. Я хотела, чтобы эта часть меня навсегда принадлежала ему, потому что он заставлял меня так себя чувствовать. Несколько минут мы лежим молча, потом он глубоко вздыхает и притягивает меня к себе на грудь.

— Обещай мне, — шепчет Ной. — Обещай, что чтобы ни случилось между нами, мы останемся друзьями. Я не могу потерять тебя.

Вибрация, циркулирующая во мне, исчезает. Внезапно я осознаю, что все еще лежу голая в его постели.

Остаться... друзьями?

— Угу. Конечно.

— Что? — Он пошевелится подо мной. — В чем дело? Тебе ведь было хорошо, да?

В груди все сжимается.

— Да.

Ной целует меня в лоб.

— Хорошо. Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

Я судорожно сглатываю. В моей голове вихрь вопросов, ураган тревог. Сделав еще один глубокий вдох, он похлопывает меня по спине и выбирается из-под меня, сдернув презерватив по пути в ванную. Я смотрю, как он пересекает комнату, как мышцы его спины движутся в лунном свете, льющемся в окно. Ум — забавная штука. Мастер обмана. Несколько мгновений назад я была убеждена, что то, что мы разделили, было высшим актом любви, но теперь лежу, размышляя о том, что же это было на самом деле. Смотрю на обертку от презерватива на его тумбочке, затем на полуоткрытый ящик, прежде чем приподнимаюсь, чтобы заглянуть внутрь. Нахожу там открытую коробку с презервативами. Вокруг валяются несколько пакетов, один из которых явно открыт и пуст. Мой желудок сжимается, и я откидываюсь на подушку, прежде чем провести рукой по лицу.

Ной выходит из ванной и, забравшись в постель рядом со мной, обнимает меня одной рукой. Мне хочется спросить его, кто мы друг другу, но не могу себя заставить. Не сегодня. Я просто хочу лежать в темноте, прижавшись к его теплому телу, и притворяться, что не пожалею о том, что только что сделала.

32

НОЙ

Ханна заснула, а я не могу.

Мои мысли в штопоре замешательства. Я никогда не чувствовал такой связи с другим человеком, и это пугает меня до чертиков. Любовь не слишком баловала меня, и я изо всех сил старался держаться подальше от чувств к кому-либо, кроме бабушки. Но судьба не оставила мне особого выбора с Ханной, она продолжала бросать ее мне в лицо, и я не мог игнорировать ее. Любой мужчина был бы глупцом, если бы не влюбился в такую невероятную девушку, как она.

Вздыхаю, вдыхая аромат ее волос. Амбра и жасмин. Я улыбаюсь. Ничего сексуального. Ничего чувственного. Аромат такой чистый, как и она сама. Я почти оступился и сказал ей, что люблю ее. Эти слова вертелись у меня на кончике языка, когда я скользнул в нее, было правильно произнести их, но страх заставил меня молчать.

Сейчас она в плохом положении, имея дело со своей мамой и всем остальным, и часть меня не могла не думать, что это все, что я — всего лишь способ игнорировать дерьмовую часть ее жизни. В конце концов, несчастье любит компанию, и я уверен, что общение с такими, как я, должно было заставить ее почувствовать, что ее жизнь не так уж плоха. Вопрос лишь в том, должен ли я продолжать влюбляться в девушку, которая, как я знал, однажды проснется и поймет, что у нее нет будущего со мной? Я ни хрена не мог ей дать. Ничего.

Если только это дерьмо о Брайсе не было правдой, тогда, возможно, я мог бы…

И в этом еще один вопрос, что, черт возьми, я должен был с этим делать? Если он хочет, чтобы я поехал в Нэшвилл, я должен просто сказать ей: «О, я знаю, что твоя мама умирает, но я должен уехать на некоторое время». Застонав, уставился в потолок. Я не могу беспокоить ее, если из этого ничего не выйдет, и, кроме того, если это просто куча дерьма, зачем делать вид, что я верю, что способен на что-то подобное? Нет, я просто буду держать рот на замке.

Ханна перекатывается на спину, и я смотрю на нее. Лунный свет, льющийся в окно, заливает ее лицо серебристым светом. Боже, она великолепна. Мне не нужен секс с ней. Я просто нуждаюсь в ней. Я уже слишком глубоко погряз в этом, я знаю это, когда провожу кончиком пальца по ее губам. Она спит, так что это безопасно…

— Я люблю тебя, Ханна Блейк, — шепчу я.

Эти слова кажутся такими чуждыми на моем языке, но, боже, это ощущается так, как будто я только что исповедался в своих грехах священнику. Я чувствую облегчение, потому что понял, что моя циничная задница может любить кого-то, даже не пытаясь. Просто должен быть правильный человек.

Когда просыпаюсь на следующее утро, Ханны нет в постели. Натягиваю спортивные шорты, справляю нужду и обнаруживаю, что она уже одета и сидит на ступеньке из шлакоблоков перед моим домом, просто глядя на заброшенный двор Старика.

Когда дверь за мной закрывается, она вздрагивает.

— Привет, — говорю я.

— Привет.

— Как давно ты встала?

Ханна пожимает плечами. Черт, я просто знаю, что она сожалеет о прошлой ночи. Сажусь рядом с ней и дергаю один из высоких сорняков, выглядывающих из-за крыльца дома.

— Просто слишком много мыслей

— Да уж… — Провожу рукой по ее спине. — Ты в порядке насчет прошлой ночи?

Она кивает.

Господи, она точно жалеет об этом!

— Я имею в виду, я просто... — она фыркает. — Не знаю.

— Я не собирался этого делать, спать с тобой, я...

Она не весело смеется, качая головой.

— Вау, отличный способ заставить девушку чувствовать себя хорошо.

— Нет, я не это имел в виду. — Ханна слегка отстраняется от меня. — Послушай, просто я очень забочусь о тебе.

— Да, и я забочусь о тебе.

Я судорожно сглатываю. Неприятный жар уязвимости ползет вверх по моей шее. Есть два