Экзорцист. Утроба Ведьмы - Джулия Тард

для неё мужчиной. Мужчиной, с которым она когда-то должна была связать свою жизнь. И который, в отличие от неё до сих пор это чувствовал. До сих пор тянулся к ней судьбе назло.

— Идти спать, Мария, — поцеловал её в темя, прекрасно понимая, что ещё немного и уже ни за что на свете не сможет так просто её отпустить. — Тебе нужно отдохнуть перед дорогой, а я пока проверю лошадей. Здесь не самая лучшая публика.

— Хорошо, — проводив его уставшей улыбкой, неспешно вернулась на постоялый двор, наткнувшись на облокотившегося о дверь комнаты Хавьера.

Задумчиво потупив в пол тяжелый взгляд, он далеко не сразу обратил на неё внимание:

— Прости, я тебя не заметил. Франциско с тобой?

— Решил проверить, не украли ли наших лошадей.

— Понятно, — отрешенно закачал головой. — Это хорошо. Пойдём. Нужно поговорить.

— Что-то случилось? — напряглась Мария, совершенно не понимая, что могло случиться.

— Зайди ко мне. Не хочу говорить в таком месте, — открыв перед ней дверь, скрываясь в комнате, он достаточно долго подбирал слова, едва ли не пытая её зудящей тишиной. — В каких вы отношениях с отцом Филиппом?

— Отношениях? Странный вопрос. Не думаю, что они между нами вообще есть. Я абсолютно никак не воспринимаю этого человека. Просто до этого момента мне было удобно его присутствие подле Авроры. Только это и ничего больше.

— Ясно… — многозначительно потянул Хавьер, недовольно отведя взгляд, заставляя Марию откровенно нервничать. — Меня, настораживает его отношение к тебе. Филипп фанатик и это сразу кидается в глаза, но то, как он держится при всём, что знает… — прочистил горло, недовольно морщась. — Он словно зачарован. Или даже, я бы даже сказал, помешан на тебе.

— А где он сейчас, кстати?

— Мне кажется, ты преувеличиваешь, — нервно улыбнулась Мария. — Понятия не имею, о какой помешанности ты говоришь.

— О той, что исходя из своего фанатичного восприятия религии, он скорей всего уже через пару лет должен стать инквизитором или судьёй, бесстрастно приговаривающим к костру всех подобных тебе. Но вот тебя он почему-то не трогает. Нет. Даже наоборот. Такое чувство, что он готов защищать тебя ценой собственной жизни. И это — мало сказать что странно!

— Думаю, всё намного проще, — прислонилась спиной к стене, скрестив на груди руки. — Филипп думает что я, так же как и вы состою в ордене. Мы постарались внушить ему, что Михаэль полукровка на службе церкви. К тому же, был последним человеком, с которым Михаэлю пришлось иметь дело, прежде чем его забрали. Ничего удивительного, что он внушил ему обо мне позаботиться.

— Что ж, не мне тебя учить. И всё же, будь с ним как можно аккуратней. Кто его знает, как склонятся чаши весов.

— Хорошо, — обняв монаха, чувствуя как от того исходит приятное тепло, что и всегда, она поцеловала его в морщинистую щеку, покидая темную комнату.

Тихонечко отворив тяжелую дверь собственной спальни, боясь разбудить Аврору, Мария застала её смотрящей в окно.

Чувствую чьё-то приближение, Аврора испугано дёрнулась, растерянно смотря на Марию:

— Не пугай меня так! Почему крадёшься?! У меня чуть душа в пятки не ушла!

— Прости. Думала, ты уже спишь, — присела на твёрдую кровать, роясь в сумке в поисках кошелька. — Держи. Здесь десять экю. Они принадлежат только тебе и никому больше. Сама решишь, на что их следует потратить. Ещё пять я отдам завтра Франциско на ваши общие расходы. Надеюсь они с Хавьером тебе понравилась.

— Вполне, — сглотнула Аврора, сосредоточенно смотря на Марию. Откровенно говоря, сейчас её куда больше заботило нечто другое, нежили компания этих двоих: — Скажи, ты на самом деле собираешься принять предложение Франциско?

— Возможно. Если вернусь.

— И ты на самом деле сможешь жить с тем, кого не любишь?

— С чего ты решила, что не люблю? — устало улыбнулась Мария. — Я очень его люблю.

— Н-но! — попыталась было возразить Аврора, но она ей не позволила.

— Хватит, милая. Довольно. В последнее время мне всё больше и больше кажется, что все вокруг так и норовят узнать, что, да как я буду делать со своей жизнью. Обступили меня со всех сторон и смотрят миллионами пытливых глаз в бесконечном ожидании чего-то конкретного. Словно знают о моей жизни куда больше меня! И ждут, когда я поступлю именно так, как им этого хочется! — шумно втянула воздух, пытаясь успокоиться. Ей не хотелось ругаться. Не хотелось так прощаться, возможно, видя Аврору в последний раз в жизни. — А теперь давай ложиться спать.

Сняв сапоги и переодевшись рубашку, она переплела растрёпанную косу, только после этого наконец-то осознав, что Аврора продолжает сидеть на своём прежнем месте, явно чего-то от неё хотя.

— Можно я сегодня буду спать с тобой?

Не сразу осознав её просьбу, Мария невольно улыбнулась:

— Хорошо.

Сдвинув кровати, она позволила Авроре лечь рядом и, не прошло и получаса, как так обессилено уснула. Лёжа у неё на груди, Аврора напоминала маленького, перепуганного ребёнка. Аккуратно поглаживая её по светлым волосам, Мария и сама не заметила, как уснула.

Глава 10

Облачённое в туман, серое утро казалось непривычно холодным и угрюмым. Поздняя весна оказалась совершенно неприветливой. Сырой, утопающей в воде и грязи. И если в городе этого ещё можно было не заметить, то за его приделами начиналась совсем другая жизнь.

— Ну, вот и всё, — накинула Мария капюшон, улыбаясь стоящему около неё Франциско.

— В добрый путь, — мягко коснулся ладонью её лица, чувствуя, что видит её в последний раз в своей жизни. — Надеюсь, ты вернёшься, — прижал к груди, позволяя почувствовать, как сильно стучит его сердце.

Как же сильно он за неё боялся! Как люто не хотел отпускать! Но и не мог удержать силой. Не имел на это права.

— Даже не сомневайся, я так просто не умру, — посмотрела она на Франциско, когда он наконец-то разжал руки, выпуская её из объятий. — Обещаю.

Не успела Мария отойти, как сама того не ожидая наткнулась взглядом на Филиппа.

Не произнося ни единого слова. Смотря на неё с каменным, ничего не выражающим лицом, он неторопливо пошел навстречу, на долю секунды, вызывая у Марии едкое желание, сделать шаг назад.

Выразительные светло-голубые глаза и бледное, будто у призрака, лицо… В такие моменты, Филипп напоминал ей нежить. Сложно было понять: о чём он думает? Чего хочет? Что собирается сделать?! Он видел,