Обретая тебя - Лена Хендрикс

Улыбаясь, я посмотрел на Джоанну — ее рот был открыт от восхищения, а глаза полны желания.

— Позволь мне попробовать эту хорошенькую киску, детка. Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя.

Я просунул один толстый палец в ее центр и почувствовал, как стенки сжимают меня. Мой член умолял врезаться в нее и добиваться освобождения, но в то же время у меня было непреодолимое желание попробовать ее оргазм на своем языке.

Я взялся за пояс ее нижнего белья и спустил вниз по ногам.

— Держи ноги здесь, — проинструктировал я, кладя ее ноги себе на плечи. — Держись.

С этими словами я снова опустил голову, вдыхая ее пьянящий чувственный аромат. Длинным и неторопливым движением языка я погладил ее киску. Она наклонила бедра вперед, умоляя о большем.

Давая моей девочке именно то, в чем она нуждалась, я пожирал ее. Мои пальцы играли с её складочками, прежде чем проникнуть внутрь, пока я посасывал ее пульсирующий клитор. Ее хватка в моих волосах причиняла боль, но посылала горячую волну жара между моих ног. Мне нужно было, чтобы она кончила.

Как голодающий человек, я наслаждался ее вкусом — дразнил, посасывал, стонал над её киской. Когда ее ноги напряглись, я понял, что она на пике. Двумя пальцами я снова вошел в нее, согнул и погладил ими её стенки. Джоанна глубже притянула мое лицо между своими ногами. Я с удовольствием лизнул и нежно прикусил её клитор. Она взорвалась вокруг меня. Я продолжал наслаждаться ее вкусом, пока ее киска пульсировала на моем языке, и я чуть не кончил вместе с ней.

Джоанна тяжело дышала, а ее тело обмякло. Я встал, обвив ее ноги вокруг своей талии.

— Я понимаю тебя, детка, — сказал я, прижимая ее к себе. Одной рукой я спустил джинсы и провел кончиком своего набухшего члена вверх и вниз по ее промокшим складкам. Напряжение, растущее в моих яйцах, было слишком сильным, поэтому я ворвался в неё одним быстрым толчком, произнося ее имя.

— Да, Линкольн. Черт возьми, да. Пожалуйста.

В устойчивом ритме я вбивался в неё, пока держал одной рукой за талию, в то время как другой прижимал ее ноги к себе. Входя в нее, я чувствовал, как ее тугие и скользкие стенки сжимают меня снова и снова. Долгими горячими толчками я опустошал себя внутри нее, пока она прижималась ко мне.

Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя.

Снова и снова эти слова прокручивались у меня в голове. Я никогда не буду прежним без Джоанны.

Глава 28

Джоанна

Выдохнув с такой силой, что мои передние пряди подлетели вверх, я посмотрела на свой жужжащий телефон. Финн опаздывал — снова — так что я не была особо удивлена. Я приняла звонок и поднесла мобильный к уху, не затрудняя себя в приветствии. Улыбка заиграла на моих губах, когда я задумалась, какую случайную отговорку он придумал сегодня.

— Банана!

— Ты слишком счастлив для такого раннего часа. К тому же ты опаздываешь.

— Я знаю. Меня связали. Буквально.

— Буквально? — спросила я.

— Ну, я связывал, но да. Это была хорошая ночь, — его глубокий смех закончился вздохом.

Я закатила глаза. Только Финн мог закрутить интрижку с ещё одним извращенцем и сохранить это в секрете в таком маленьком городке.

— Хорошо, жеребец. Можешь, по крайней мере, принести мне свежесваренный кофе, когда будешь уходить оттуда?

— Вот в чем дело, детка… Линк написал мне после того, как вы ушли, и спросил, могу ли я заскочить в офис. Сможешь ли ты справиться этим утром в одиночку?

Я закрыла глаза, чувствуя, как за ними нарастает небольшое напряжение. Было трудно выспаться, когда находишься рядом с кем-то, кто пахнет и ощущается так же хорошо, как Линкольн. Я была ненасытна и постоянно опустошена от его неустанного, горячего тела. Но я не могла вымещать свой недосып на лучшего друга.

— Ага. Их двое. Я справлюсь.

— Спасибо, Джоанна Банана. Ты лучшая. И эй… — он сделал паузу, — думаю, пора ему сказать.

— Он любит тебя. Это будет хорошо для вас двоих. Обещаю, — успокоила я его.

Он повесил трубку, и я не могла не гордиться Финном. Рассказать Линкольну было последним шагом к полному каминг-ауту (прим. процесс открытого и добровольного признания своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству). Ему совершенно комфортно быть тем, кем он является, но большая его часть всё ещё нервничала от разговора со старшим братом. Линкольн был внушительным и, конечно, мог пугать, но я видела, как сильно они любили друг друга. В глубине души я знала, что Линкольн был хорошим человеком, который хотел, чтобы его брат был счастлив. Это прекрасно.

Что не было прекрасно, так это тот факт, что мне придётся в одиночку сопровождать двух самых неприятных гостей, которых я принимала за последние месяцы. Протягивая свой конский хвост через заднюю часть кепки, я выдохнула:

— Давай сделаем это.

· · • ✶ • • • · ·

— Эй, зацени эту задницу, — пробормотал один себе под нос своему столь же мерзкому другу.

Стоя к ним спиной, я закатила глаза так сильно, что было удивительно, как снова могу смотреть прямо.

— Посмотрим, не нужен ли ей твой член, — ответил второй, хихикая и дергая себя за штаны.

Встав, я прощебетала:

— Ладно, ребята, у нас все готово! — я вручила каждому из них только что натянутую удочку, быстро объяснила основную технику заброса — опять — и отступила назад.

Прежде всего, они были сущей катастрофой, не желая прислушиваться ни к одному из моих советов. Если я предлагала сделать шаг вверх по течению, Тодду не нравились камни. Если я хотела попробовать новую приманку, Стэну не нравился цвет. Я действительно не могла победить этих двух.

По мере того, как тянулось утро, у меня все больше и больше болела челюсть из-за стиснутых зубов. Я взглянула на часы. Прошло меньше часа или около того.

Солнце поднималось выше, косо освещая реку теплым дневным светом и делая ее слишком блестящей для приличной рыбалки.

— Нам следует закончить на этом, — предложила я, прикрывая рукой глаза от сверкающего солнечного света. — Рыба, как правило, прячется, если нет облаков. Дальше будет тяжело.

— Ты, черт возьми, серьезно?! — ответил Тодд.

— Да, иногда так бывает. Но у нас был приличный улов, тебе не кажется? — я была полна решимости оставаться