Пять мгновений любви - Мария Александровна Савельева

Ярослава Воронцова при всех унизила Юру Богданова.

И он определенно этого заслуживал.

За себя, за Виту, а возможно, и за других девушек, если такие и были.

Она развернулась, сбежала по ступеням, увидела спасительную красную машину и запрыгнула в нее, как в убежище.

– За что ты так его? – сразу же спросил Руслан, хмуря брови и зачем-то отстегиваясь. – Он тебя обидел?

– Я уже со всем разобралась. Поехали, прошу, я больше не выдержу ни секунды нахождения рядом с ним.

Руслан удивленно замер, пристегнулся обратно и дал по газам. К слову, водил он страшно. Яра прикрыла глаза, чтобы не видеть проносящиеся мимо со скоростью света огни города. От пережитого стресса ужасно знобило, а еще хотелось спать. Настало эмоциональное опустошение.

– Я не могу в таком состоянии домой, что родители вообще скажут? – Она потерла руку, которая все еще ныла.

– Я тебя везу к Саше.

– Но мы не можем заявиться к ним посреди ночи, надо хотя бы предупредить.

– Я уже предупредил, они нас ждут.

Ярослава притихла, свернулась калачиком, поджав под себя ноги, и даже, кажется, начала дремать. Впервые за долгое время в голове было пусто, как и в грудной клетке. Там раньше жили горячее сердце, огромная душа, положительные эмоции и те самые огоньки, которые она старалась дарить окружающим. Но все это куда-то исчезло. Оставалось лишь надеяться, что не навсегда.

– Руслан, а ты когда-нибудь влюблялся?

Ярослава никогда прежде не разговаривала с ним о его прошлом. Они восемнадцать лет не знали о существовании друг друга, и ей вдруг захотелось узнать, чем он жил раньше. Он немного помолчал, но потом, все также сосредоточенно глядя на дорогу, глухо сказал:

– Да.

– И чем все закончилось? – Яра приоткрыла глаза, чтобы прочитать его эмоции.

– Ничем. Я ее встретил год назад на аниме-вечеринке и… искал-искал, не нашел. Она была такая какая-то неземная. Представилась Эль. Как Эль Фаннинг.

– А что ты сделаешь, когда ее встретишь? – Она вдруг вспомнила, как Руслан становился столбом при малейшем интересе со стороны любой из девушек или как бегал от Олеси, которая в итоге сама и отлипла от него со временем. Он печально хмыкнул.

– Если я за год ее не нашел, то уже никогда снова не увижу.

– Как показывает жизнь, мир очень тесный. Я тоже думала, что больше не увижу… Иногда лучше, чтобы прошлое осталось в прошлом, не надо тащить его в настоящее.

– Воронцова, ты меня пугаешь своими речами. Скажи, пожалуйста, что завтра с нами будет наша Яра.

Она грустно улыбнулась и не смогла признаться, что что-то в ней сломалось, и она не знала, как это починить.

– Надо было все же остаться дома и смотреть всю ночь «Гарри Поттера», – пробурчал Кузнецов себе под нос.

– Да, «Гарри Поттер» – это всегда хорошая идея.

Веки налились свинцом, сон хотел забрать ее в свои объятия. Поэтому Яра толком не помнила, как дошла до квартиры Саши с Мишей и встретилась с их тревожными взглядами, не слышала шепотки друзей. Безропотно последовала за подругой, которая подвела ее к расстеленному дивану, свернулась калачиком и уткнулась в подушку, так знакомо пахнущую духами Саши.

– Яра, тебе сделали больно? – Она села перед ее лицом на корточки, чтобы заботливо заглянуть в глаза, пока та не успела уснуть.

– Кажется, мне разбили сердце, – пробормотала Ярослава и погрузилась в сон.

* * *

Юра

Юра чувствовал себя отвратительно.

Целый день пытался сосредоточиться на делах, и они действительно помогли ему отвлечься. Но в клубе все навалилось в разы тяжелее, потому что он снова увидел ЕЕ, и это было сущей пыткой.

Он уже не представлял, каково это – не проводить время вместе, не смотреть на нее, не прикасаться. И при каждом воспоминании прокручивал в голове ее диалог со Стасом, заставляя себя ненавидеть Яру. Юра и не знал, что за столь короткое время можно так сильно привязаться к человеку, что без него все становилось серым и тоскливым.

Вита сидела рядом с ним, а так как докричаться возможно было только до рядом сидящего, она постоянно что-то болтала. Вот только сути половины он так и не понял. Беспокойство клевало его, словно коршун раздирал свою добычу, заставляя обращать внимание больше вглубь себя, нежели на окружающих.

Вита требовательно подергала его за рукав черной рубашки.

– Что?

Она что-то сказала, но Юра ее не расслышал, наклонился еще ближе.

– Я не слышу.

Вита повторила еще раз почти в самое ухо. Но другие мысли все перебивали, не давали услышанному добраться до мозга, чтобы переварить информацию. Он покачал головой, виновато улыбнулся и наклонился еще ниже.

– Не слы…

Но она не дала ему договорить и настойчиво поцеловала, отчего Юра растерялся. Вита схватилась за ворот его рубашки, привлекая к себе еще ближе, он покачнулся и схватился рукой за ее коленку, чтобы не упасть на нее совсем. Отметил, что ее нога совсем худенькая, а еще, что ничего не почувствовал. Реакций ноль. Сердце не забилось чаще, даже дыхание от поцелуя не перехватило, в то время, как с Ярославой ему казалось, что с поверхности Земли выкачали весь кислород. В голове лениво зашевелились мысли, которые до этого лежали в пьяном отрубе.

«Что, если я больше никогда не почувствую влюбленность? Что, если я навсегда ее в себе убил?»

Он наконец подался напору и ответил на поцелуй, неспешно, словно пробуя, каково это – целовать Виту.

«Что я творю?»

Она не заслуживала к себе такого отношения, а взволнованный стук ее сердца, который он чувствовал своей грудью, приводил в ужас и заставлял содрогнуться от своих же поступков. В этот момент он ненавидел себя похлеще, чем кого-либо еще.

Юра тихо, чтобы не расстроить Виту, отстранился, пряча от друзей взгляд, встал, сказал, что ему надо проветриться, и направился к выходу. Мимо прошел Руслан почему-то без Ярославы, отчего стало еще более неспокойно. В какой-то момент он увидел, что ей будто бы стало плохо, и теперь продолжал за нее переживать даже после того, как все открылось.

На выходе его нагнали Савелий с Германом. Оба были нахмурены, а их переглядки подсказывали, что сейчас они собирались прочитать нотации, отчего свежий воздух, за которым он сюда и пришел, вновь оказался в дефиците.

– Не надо так, Юра. Не надо так с Витой, в первую очередь, – грубо произнес Савелий, прожигая в друге дырку.

– Не понимаю, о чем ты. Она первая меня