Счастье на продажу - Кристианна Капли

А потом наступила очень лихая и совсем не брачная ночь в клубе, от воспоминаний которой начинает раскалываться голова. Идея, пришедшая тогда Роме в голову, не отличалась гениальностью: тихо убежать и отпраздновать наше замужество в другом месте. По пути мы забежали к подруге, у которой я переоделась и переобулась, а потом, как выразился сам мой муженек, "пришло время веселья".

Только к утру время веселья прошло, а вот головная боль как-то не спешила покидать меня.

О, это просто ужасно.

С трудом разлепив веки, я посмотрела на часы на прикроватной тумбочке: половина первого.

С добрым утречком, Ангелина.

Спустив ноги и кое-как приведя себя в вертикальное положение, вышла из комнаты и направилась сразу в комнату Ромы. У меня как-то из памяти выпало, как мы с ним добирались домой, поэтому захотелось уточнить: здесь ли вообще мой муженек.

Здесь оказался.

Он спал и не один причем: в обнимку с каким-то парнем. Хорошо, так семейная жизнь начинается. Ничего не скажешь.

— Не прошло и двадцати часов с нашей свадьбы, как ты мне изменяешь, — заметила я, наклонившись к его уху.

У Ромы сон чуткий, даже в таком состоянии: он проснулся сразу, открыл глаза и непонимающе посмотрел на меня, потом на того, кто спал рядом. Почесал макушку.

— Что обычно говорят в таких случаях? — поинтересовался он, не в силах оторвать голову от подушки.

— Дорогая, это не то, что ты думаешь.

— А что ты думаешь? — снова спросил муженек.

— Ничего, — призналась я честно.

Сам попробуй думать в таком-то состоянии!

Рома отмахнулся и перевернулся на другой бок со словами:

— Тогда я могу спать дальше.

Понимая, что больше от неверного супруга мне ничего не дождаться, а от его нового друга тем более, отправилась в ванну приводить себя в порядок. Потом на кухню: сварила себе кофе, села в широкое плетеное кресло, вдохнула прекрасный аромат этого божественного напитка… и тут раздался звонок в дверь.

— Твою ж мать… — и пошла открывать.

Да, разве знала я, что выругавшись, так близко подойду к истине?

На пороге стояла Ирина Григорьевна.

— Добрый день, моя дорогая, — прощебетала свекровь. — А я вот вам пирожков напекла. Подумала, что вы проголодаетесь?

Не успела я и рот открыть, чтобы сказать "Здравствуйте", как женщина ужом проскользнула внутрь, быстро разулась и направилась на кухню. А я же так и осталась стоять в коридоре.

— А мы вас совсем не ждали, — призналась, последовав за ней.

Знаете, Ирина Григорьевна неплохая, я бы даже сказала милая женщина (если очень притянуть за уши), однако она из такого типа людей, которые не сядут на место, пока не облазят каждый угол вашей квартиры.

И ведь не выгонишь её, а "тонкие" и не очень намеки Ирина Григорьева пропускает мимо ушей, как я подозреваю, зачастую специально.

— Ничего-ничего. Ох, посуды-то грязной сколько! — кинула взгляд Ирина Григорьевна в раковину, где действительно высился Эверест из грязных тарелок. — Нехорошо, Лина, нехорошо. Мужчины любят чистоту. А Ромочка еще спит? Я пойду разбужу его…

Эээ… стоп!

— Стойте, — я загородила ей дорогу. — Понимаете, бурная брачная ночь, он устал. Не стоит его будить.

— Уже час дня, — нахмурилась Ирина. — Нечего ему так много спать, — и попыталась меня обойти.

Но я, помня о том, что Ромочка утомился вовсе не потому что ублажал супругу, снова помешала ей. Даже не хочу представлять, какой будет скандал, если она увидит сына и его любовника в обнимку. И это после того, как "гомосексуальная" болезнь прошла.

— Лучше я, — мило ей улыбнулась, — как любящая супруга.

— Хорошо, хорошо, — закивала мне Ирина. — Только не сильно увлекайтесь там, — подмигнула. Обещаю, увлекаться избиением наглого субъекта не буду. — А я пока пирожки погрею, — развернулась и снова вернулась на кухню. — Ой, а что это у вас холодильник-то пустой?!

Я её не слушала, тотчас бросилась в комнату горячо любимого муженька. Прикрыв за собой дверь, со всей силы шлепнула по упругой пятой точке Ромы. Обнаженной, кстати.

— Бляяяяяяя! — взвыл от такого нежного пробуждения муж. — Ты что с ума сошла женщина?!

— Твоя мама пришла, — не скрывая гаденькой улыбки от своей проделки, произнесла я.

Гнев тотчас сменился недоверием: Рома окинул меня внимательным взглядом, будто хотел проверить таким образом, вру я или нет. А потом начал будить своего до сих пор спящего любовника.

Может, он умер?