Золотой идол Хархана - Екатерина Владимировна Смолева

слова советника: то там, то здесь в селеньях начали вспыхивать бунты, сборщиков налогов встречали градом стрел. Но восстания были жестоко подавлены, а вскоре вышел новый указ: всякого, кто осмелится прямо посмотреть в глаза Великому Хану, ждет немедленная смерть.

Глава 8.

***

Доржо прижал ушки и хвостик от страха.

– Дедушка, почему люди такие жестокие! – по мохнатой щечке скатилась слезинка. – Неужели никто не остановит его?..

– Ну почему же – никто? Не все люди плохие. Есть среди них и добрые сердца. А иногда суслик может быть сильнее тигра…

– Да ну?! – от восхищения Доржо забыл про слезы. – Правда?!

– Правда. Слушай дальше.

***

Козел был самый обычный. Вонючий и меланхоличный, с грязной растрепанной бороденкой, он щипал сухой куст и по-хозяйски посматривал вокруг желтыми прозрачными глазами. Его собственный хозяин, такой же старый и с такой же бородой, разве что не пахло от него так сильно, привязал скотину у коновязи, а сам не торопясь попивал густой чай с размолотой сушеной черемухой.

– Пей, дедушка, вот, горяченького подолью, – потчевал его хозяин стоявшей рядом юрты. – Угощайся на здоровье, и расскажи нам что-нибудь!

– А, сказки захотелось?.. – благодушно ухмылялся старик в жидкую бороду. – Скажу, скажу… Вот еще бы саламаты…

Хозяйская дочка молнией кинулась исполнять просьбу старого сказочника. В деревне его и даже его козла любили. Знали: раз пришел Дед Данзан, сказкам и легендам не будет числа всю неделю.

– Чей козел, – вдруг послышался с улицы грозный рев. – Чей козел, я спрашиваю?!

Все, кто был в юрте, высыпали на улицу. Несчастное животное, привязанное слишком длинной веревкой, отошло от коновязи и преградило путь ханскому кортежу. Огромного роста стражник с пикой наперевес пытался отогнать козла, но тот только нагло блеял и не трогался с места, угрожающе покачивая внушительными загнутыми рогами. На два шага позади стражника сидел на коне хан Хархан, и лицо его было искажено гневом. Он едва сдерживал ярость, но гордость не позволяла ему вмешаться. Вокруг постепенно собиралась толпа зевак.

– Не трожь козла, я его сейчас заберу! – хозяин юрты примиряюще закивал стражнику, но тот уже не на шутку разозлился и старался ткнуть козла пикой. В толпе слышались смешки.

– Чья это скотина?! – ревел стражник. – Чья?!.

– Не кричи, добрый человек, – толпа расступилась, пропуская дедушку Данзана, который любовно поглаживал свою бороденку. – Я этого козла хорошо знаю. Криком его не возьмешь. Он упрямее, чем ты, поверь моей седине!

– А? Что? – стражник обернулся на голос, и козел, воспользовавшись заминкой, коротко заблеял и вдруг резко боднул врага в бок. Тот, не удержавшись от неожиданности на ногах, со всего маху полетел прямо в грязь. Толпа грохнула хохотом.

Такого Хархан вынести не мог.

– Кто насмехается над ханским слугой, насмехается над ханом! – крикнул он, врываясь в круг на коне. Люди испуганно расступились, смех и голоса смолкли разом. Только дедушка Данзан остался стоять, где стоял.

– Это твой козел, старик? Отвечай!

– Может быть, это так, могучий хан, – отвечал дед, лукаво ухмыляясь в усы и не переставая поглаживать бороду. – А может быть, и нет…

– Отвечай, как есть!

– Понимаешь, великий хан, мы с ним так давно вместе, что я уже забыл – то ли это он – мой козел, то ли это я – его старик…

В толпе послышался робкий, еле слышный смех.

– Может быть, освежить тебе память палкой? Это просто!

– Не стоит, великий хан, я и сам справлюсь – наберу навоза, глины, да слеплю второго такого козла! И недорого, и прочно, и уж тот точно будет мой, век не забыть. Тогда приходи, я тебе отвечу наверняка! А с этим и церемониться не будем. Пусть сам решает.

Смех зевак стал чуть громче.

– Я вижу, ты любитель зубоскалить?! – вспыхнул Хархан. В речи старика ему послышался едкий намек. – Как бы зубы моего меча не оказались острее твоих!

– Эээ, Великий хан, ты, видно, не знаешь, что стало с волком, который кусал этого козла спереди? Он подавился рогами!

Люди хохотали, уже не таясь.

В ярости выхватив меч, ринулся Хархан на старика. Толпа отпрянула в ужасе. Но вдруг дорогу хану заступила высокая девушка с длинной черной косой и пунцовыми от волнения щеками. «Жаргалма, – вздохом пронеслось по толпе. – Дочь рыбака Тугута, Жаргалма, Жаргалма…»

– Эй, Хан! – крикнула она, загородив старика своим телом. – Ты называешь себя тигром. Но истинный тигр выбирает добычу по себе! Только шакалы рвут слабейшего! Позор тому, кто не уважает старость, – твердо сказала она, гневно глядя Хархану прямо в глаза. Потом повернулась и, взяв старика за руку, пошла прочь. Козел, который в суматохе успел сам отжевать свою привязь, мирно потрусил следом.

Толпа расступилась, пропуская Жаргалму. Все взоры были устремлены на хана. Вот сейчас он крикнет, и стражники изрубят дерзкую девушку в куски вместе со стариком. Но хан молчал. Он молчал и только, не мигая, смотрел ей вслед. Первым опомнился Сундалат. Он незаметно щелкнул пальцами, и старший стражник, увидев это, стал разгонять толпу.

– А ну, расходись! – кричал он, распихивая народ плечами и щедро отвешивая тумаки. – Расходись по домам! Дорогу Великому Хану!

Сам Великий Хан, казалось, его не слышал.

Глава 9.

***

Я понял, дедушка, я понял! – Доржо захлопал в ладошки от радости.

– Этот хан, он… влюбиииился!.. Ха-ха-ха!..

И суслик закатился хохотом, повалившись на спинку и дергая лапками.

– Тише, дурачок! – одернул его дедушка. – Над любовью смеяться грешно. Вот только я и сейчас не скажу тебе, полюбил ли хан Жаргалму. Я иной раз думаю: просто испугался он ее…

– Ну да! Чего ж ему бояться! Он же – ого-го! Хан! И с саблей. А она-то – фу, девчонка!

– Что же, Доржо, иногда самая острая сабля тупится от одного прикосновения к честному горячему сердцу.

– Это когда?

– Это когда на его стороне – правда.

***

– Так, Сундалат, – Хархан взволнованно мерил шагами шатер. – Ты ее видел: высокая, лет двадцати. Коса черная. Нахалка… – хан улыбнулся в усы, – Узнай: откуда, кто родители…

– Не прогневайся, хан, – виновато улыбнулся советник. – Я дерзнул не дожидаться твоего приказа…

– Друг! – Хархан сжал его руки в своих, – Ты… Так говори же!

– Ее зовут Жаргалма, дочь рыбака Тугута. Думаю, отец был бы рад отдать ее тебе, он