Практика в преисподней - Ольга Райская

Ознакомительный фрагмент«У Кремера невеста, а здесь сидит будущий тесть. Невеста… Невеста…» — как мантру повторяла я. Даже не знаю для чего. Наверное, для того, чтобы мое глупое сердце не стучало так отчаянно. Как же я скучала! Не видеть его — пытка, а видеть — пытка изощренная!

— Доброе утро, лорд куратор, — как можно спокойнее поздоровалась с ним.

— Какой я вам теперь куратор, Ксения? — улыбнулся Кремер. — Я теперь такой же ученик, как и вы. Доброе утро.

В кабинет вбежал юный маг в кепке посыльного. Он так спешил, что запыхался, а на его щеках выступил густой румянец.

— Магистр Фонтей! — выпалил он, едва переведя дыхание. — Магистра Федорицкого нигде не нашли. На связь он не выходит. Также пропал и его сын.

— Спасибо, юноша. Свободен! — процедил Элазар, и взгляд его не предвещал ничего хорошего. — Итак, господа, я собрал вас здесь за тем, чтобы сообщить, что среди вас есть предатель, и, быть может, не один. Первый подозреваемый у нас уже есть. Это, как вы поняли, бывший верховный маг Филипп Федорицкий.

— Что? Что? — загудели возмущенные маги.

— А что здесь делают дети? — о! Полетели камни и в наш с Юркой огород.

— Объясните толком, что происходит?

— Объясню, — вздохнул Фонтей. — Толком все и объясню. Пропал «Хранитель душ».

Все разом замолчали. Тишина наступила такая, что, казалось, ее можно потрогать. У меня в голове не укладывалось — неужели Федорицкий предатель и сотрудничает с турронами? Он производил очень приятное впечатление. Да и Кирилл неплохой, просто у нас с ним как-то сразу все пошло не так. По крайней мере, я на него не обижалась за тот поцелуй в столовой. Мы почти не встречались, а если и сталкивались, то обходились скупыми приветствиями.

— Это невозможно! — наконец, выкрикнул весьма преклонного возраста маг. — Я лично неделю назад проводил инвентаризацию того раздела, и артефакт был на месте! Кшиштов может подтвердить!

— А? Да-а… — протянул Кавецкий. Не нравился он мне! Хотя, я сторона заинтересованная.

— Успокойтесь! — остановил их Элазар. — Артефакт находился в Хранилище, когда я пришел убедиться в его наличие. Но, к сожалению, он не настоящий. Очень хорошая, просто великолепная подделка. И если бы несколько веков назад я своими глазами не видел бы его в действии, тоже не подумал о подмене. И все же, это подделка!

Фонтей щелкнул пальцами, и на столе появилась чаша. Та самая, из Хранилища.

— А как настоящий! — выдохнул старенький маг, сидящий ближе всех к Элазару. Он слегка приподнялся с места и подслеповато щурился, силясь лучше рассмотреть артефакт.

— А откуда нам знать, может это вы, магистр, сами подменили «Хранителя», а сейчас просто ищите козла отпущения? Ведь лучшая защита — нападение!

— Что-о-о? — рыкнул Фонтей. — В своем ли вы уме, магистр Кавецкий? В данный момент я в этом глубоко сомневаюсь! Я сам когда-то спрятал чашу, а ранее одарил ваших предков тем, чем вы сейчас так кичитесь, ставя себя выше людей! Хотя по сути, ничем от них не отличаетесь!

Все снова притихли, а Элазар был так рассержен, что просто не мог усидеть на месте. Он подскочил и стал расхаживать вдоль стола. Потом вдруг остановился напротив отца хищницы и процедил:

— Проверку я начну с вас, магистр Кавецкий!

— Не возражаю! — в тон ему ответил маг. — Только я-то здесь, как вы видите, а где же наш уважаемый верховный маг? Вот с кого стоило бы начинать проверку, а не пятнать подозрениями честные магические фамилии!

— И до БЫВШЕГО верховного мага очередь дойдет, не сомневайтесь! — произнес это Элазар с такими интонациями, что спорить дальше не захотелось никому. Кавецкий попросту поджал без того тонкие губы и сел на место. — Прошу вас, почтенные магистры, подходите по одному к лорду Кремеру. Процедура болезненная, но, как говорится, в нашем положении необходимая.

— Что? Болезненная? — вновь подскочил Кавецкий. — Мы так не договаривались!

— Сидеть! — рыкнул на него Фонтей, и взглядом практически пригвоздил отца хищницы к месту. — А мы договаривались, дорогой мой лорд-маг, нарушать кодекс мага? А мы договаривались заключать сделку с врагом? А мы договаривались жертвовать юными мальчишками, которые возвращаются с пустыми глазами, без души, без жизни, без надежды на будущее? Договаривались? Я вычислю предателя и каждый! Повторяю, каждый из сидящих в этой комнате, будет делать то, что прикажу ему я — великий чародей Эзур Элазар Фонтей! Запомнили? Скажу прыгать — вы прыгаете, скажу выть на луну — воете старательно, и не дай вам туррон сфальшивить!

По мере своего монолога старый чародей все надвигался, и надвигался на Кавецкого. Под конец маг просто слился со спинкой своего стула, максимально отклонившись от Элазара. Отца хищницы заметно потряхивало.

— Кому-нибудь еще что-то неясно? — выпрямившись, как ни в чем не бывало, совершенно спокойно поинтересовался Фонтей.

Маги молчали. Почти все, кроме все того же въедливого старичка с плохим зрением.

— Простите, магистр, но у меня есть два вопроса.

— Задавайте, — милостиво позволил ему чародей.

— Первый: насколько вы доверяете самому лорду Кремеру?

— Как самому себе, — ответил Элазар. — В данный момент. Потому что за несколько минут до вашего появления Сильвестр прошел эту процедуру. Он чист.

— Допустим, — не унимался маг. — Но зачем здесь присутствуют дети?

— Я так понимаю, это был второй вопрос. Конечно, это не ваше дело, так как дети пришли ко мне, но я все же снизойду до ответа. — Фирменная язвительная ухмылка искривила губы чародея, а лицо дотошного старика перекосило от негодования. — Ксения — не просто сильный маг и моя ученица, в ней еще течет моя кровь. Не вы ли так кичились своей родовитостью, восхваляя семьи? Так вот, я за свою семью камня на камне не оставлю на этой планете! Кроме того, именно эта девочка первая забила тревогу. Моя интуиция уже не та, поэтому я полностью полагаюсь на внучку. И буду полагаться. Это ясно?

— Ясно, магистр Элазар, — нисколько не смутился от такого ответа старичок. — А младшенький Едемский вам тоже родней доводится?

— Мальчишку могу рассматривать только как родню потенциальную, но об этом пока речи не идет, — отшутился Элазар.

Господи, но почему всегда стоит мне выдохнуть от облегчения после одного щекотливого момента, как