Избранные Луной - Чинара

— Это Алекс, Пат, — говорит Оуэн, — Я тебе много о ней рассказывал.

Пальцы ног нервно сжимаются. Все время, что они здороваются, я пытаюсь смотреть куда угодно, только не на его лицо. Не позволяю себе смотреть выше его шеи — столь странное поведение кажется мне наиболее уместным, но в следующую секунду я оощущаю, как он останавливается напротив меня.

Вижу его ноги.

Вижу чёрные туфли.

В нос непрошенным гостем ударяет запах альфы, и я решаю прекратить свой собственный цирк. В конце концов он давно повзрослел, и я тоже успела измениться, перестав быть тем напуганным одним только его появлением ребенком.

Нет никакого смыла опасаться.

Набираюсь с силами, несмотря на трепещущее внутри волнение. Поднимаю подбородок вверх и даже заставляю себя слегка улыбнуться.

Не съест же он меня в конце концов? — вспоминаю одно из его угроз, когда мы были намного младше.

Возможно, Алекс права и ее брат спустя пять лет перестал меня ненавидеть.

Мгновение и наши взгляды сталкиваются.

Сердце в грудной клетке замирает.

Я перестаю дышать, врезаясь со всей скорости в чересчур густую зелень его глаз. Не знаю, как вообще это возможно, но он стал еще более красивым. Заматеревшим и до неприличия сексуальным. Любой журнал будет рад поместить такого мужчину на свою обложку. Но поражает меня не это, а секундная вспышка тепла в его взгляде, когда что-то внутри предательски шепчет, что и он рад меня видеть. Да, он рад… Но мираж в моей личной безжалостной пустыне по имени Оуэн длится лишь миг. Удивленный голос его невесты окрашивает правдой наивные галлюцинации приемыша:

— У тебя разве не три сестры? Это четвертая сестричка, которую ты от меня скрывал? — произносит волчица, улыбаясь, и тут же осознает, что суть ее вопроса сказала слишком о многом — виновато смотрит на меня.

Его брови сдвигаются, во взгляде мелькает давно забытая тень, словно одно это предположение о нашем с ним возможном родстве доставляет ему боль своей токсичностью.

— Это приёмыш нашей семьи. — следует холодное разъяснение. — Она мне не сестра.

Острый нож скользит по коже. Знаю, что, если отпущу эмоции, он войдёт глубже и оставит следы. Знаю, что, если не защищу себя сама, родные начнут заступаться и семейная встреча безвозвратно потеряет все своё очарование. Знаю, что мне нельзя быть настолько неблагодарной эгоисткой, чтобы позволить этому произойти. Подавляя горькую полынь, застрявшую в горле, придаю губам самую искреннюю улыбку, на которую вообще способна в эту минуту, и поворачиваюсь к Патриции.

— Я и правда приёмыш. — протягиваю ей руку, — А зовут меня Дженни. Очень рада знакомству!

— Очень приятно, Дженни. — она кажется больше всех удивлена реакцией своего жениха на меня. Не совсем понимает, как себя вести и считает своим долгом проявить максимальное радушие. Или же она и правда приятная девушка, не разделяющая мерзкий характер альфы.

Не знаю. Мне все ещё тяжело воспринимать действительность из-за настоящих эмоций, которые я всячески стараюсь запихнуть в глухие коридоры собственного сознания.

Оуэн, конечно, больше на меня не смотрит. Он уже обнимает двух своих самых младших сестёр и поднимает их на руки, отчего те довольно пищат, а его невеста шагает вслед за ним, продолжая знакомство с семьей.

— Пойду проверю, все ли готово. — произносит мама, удаляясь в дом.

Алекс с Мэйсоном тут же окружают меня, и я благодарна им за поддержку. Сестра обнимает за плечи, а брат треплет по голове, тихо проговаривая:

— Из всех приемышей ты моя самая любимая, ты ведь знаешь?

— Тогда перестань портить мне причёску, — смеюсь, начиная в ответ тянуть его за волосы.

— Я придаю тебе очарования, глупышка. — дурашливо сообщает брат и наклоняется к моей шее. — Фу, Джен, не разрешай Алексе портить твой запах. Он меня успокаивает. А сейчас что мне прикажешь делать? Задохнуться?

— Не нюхай ее, извращенец. — хмурясь, лупит его по лбу сестра.

Кожу на лице начинает нещадно печь. Знаю, что это он смотрит на меня.

Словно заколдованная слегка поворачиваюсь и внутренне вздрагиваю.

В его глазах читается нескрываемая ярость и не угасшая с годами неприязнь.

Глава 3

Звон хрусталя пронёсся над столом, сопровождаемый смехом и поздравлениями. Пили за обручение молодых. Оуэн сидел по левую руку от отца, а рядом с ним устроилась его невеста. Далее шли Мэг и Лу. По правую сторону от папы восседала мама, затем Мэйс, я и Алекс. По правилам мне следовало расположиться после сестры, но близнецы как-то давно между собой решили, что я обязана сидеть между ними, чтобы ни у кого из них вдруг не возникло острого желания воткнуть другому в ногу вилку или нож.

За пять прошедших лет Оуэн ни разу не приезжал в поместье. Он уехал ровно за неделю до того, как ему должно было исполниться восемнадцать. И вот сегодня первый раз с тех самых пор, как семья снова собралась за ужином в полном составе. Даже с пополнением.

За минувшие годы во мне порой зарождалась странная уверенность, что причиной отъезда оборотня послужила я. Словно ненависть сводного брата возросла настолько, что не позволяла ему более находиться рядом с таким ничтожным приемышем, как я.

После того, как он покинул поместье, я смогла дышать спокойно: меня теперь не пугало встретить его за углом или, заслышав шаги, спешно начать думать, где бы спрятаться. Но подаренное спокойствие не приносило радости — я чувствовала себя виноватой. Особенно перед мамой. Ведь получалось, что из-за какого-то нелепого подкидыша, который мозолил глаза ее любимца сына, она должна была разлучиться с Оуэном.

Они часто ездили к нему в гости. И когда я говорю они, то имею в виду всю семью. Иногда по отдельности, иногда группами, иногда все вместе, как например на его выпускной. Единственной, кого никогда не было в отъезжающей от дома машине — это меня, Дженни. Я всегда находила самые убедительные предлоги, чтобы остаться дома.

А сейчас, наблюдая за тем, как светилось от радости мамино лицо, или то с какой гордостью папа смотртел на своего старшего сына — мерзкое чувство собственной вины снова начинало бултыхаться в желудке.

Я ковыряла в своей тарелке молодую картошку и думала, что, возможно, идея «сбежать», как-то мелькнувшая в моей голове в семь лет, когда я только-только появилась в этом поместье, была не такой уж и ужасной. Но в ту ночь моего по-детски коварного плана он меня остановил. И я так и