А мы любили - Лия Султан

Подруга все поняла без слов, взяла Джаму под руку и велела держать голову высоко поднятой и на оборачиваться.

— Увези меня отсюда скорее. Пожалуйста.

— Джама, держись, — она сжала ее кисть и провела сквозь толпу к лифту.

И она держалась, как могла. Лимит на истерики уже исчерпан — это было весь первый год после смерти Закира. Она и сама многое не помнила, но Камелия ей потом рассказала, как она чудила, и от этого Джамиле было тошно.

— Как долго идет, — цокнула Санди, остервенело нажимая на кнопку, словно за ними кто-то гонится.

— Джама, подожди, — пальцы Даниала впились в кожу на руке. Он развернул ее к себе насильно, а она вновь посмотрела так, что опешил.

— Ну что еще? — процедила на. — Что тебе от меня надо?

— Я хотел тебе все объяснить, но позже.

— Мы друг другу никто, чтобы ты мне что-то объяснял. Сын очень похож на тебя. И Риана… Я, конечно, понимала, что у тебя есть женщина, но даже подумать не могла, что это она. Удивил, — рот скривился в усмешке.

— Всё не так, как ты думаешь.

— Я ничего не думаю.

— Джама, лифт, — напомнила Санди.

— Прощай, Даниал, — бросила она, вошла в кабину следом за подругой и только теперь затряслась, спрятав лицо в ладонях.

Спустя десять минут она успокоилась. Сидела с бутылкой воды в руках, всхлипывала и смотрела в пустоту. Они сидели в машине Санди на подземной парковке. Подруга снова говорила по телефону с подчиненным, а Джама снова и снова прокручивала в голове ту странную встречу. Сын… у него есть сын от Рианы. От этой девочки-припевочки, которая была вхожа в их дом, потому что работала личной ассистенткой Даниала.

“Сколько ей сейчас? — подумала Джамиля. — Кажется, чуть за 30. Хороший возраст. Можно, и второго родить”.

Перед глазами встал образ их малыша и Джама, зажав рот, снова замычала.

— Жаным, жаным, не плачь, — Санди обняла ее и провела ладонью по волосам. — Понимаю, это больно. Но что поделать?

— Да, жизнь продолжается. Мы в разводе. Он имеет право на счастье, на новую семью. Но Санди, — Джамиля отстранилась и впилась зубами в нижнюю губу. — Их сыну год. Она переходила с ним… стимулировали роды.

— И?

— А мы с Даниалом развелись полтора года назад.

Полминуты Санди переваривала информацию, вычитая и прибавляя в уме.

— Вот чёрт, — только и смогла выдохнуть она.

— Он спал со своей ассистенткой, когда мы все еще были женаты. Наверное, я сама в этом виновата.

— Что ты? Нет, конечно! — с жаром возразила Сандугаш.

— Моя депрессия, которая чуть не довела меня до Каблукова(психиатрическая больница в Алматы на улице Каблукова. Горожане используют устойчивое выражение: “Тебе пора на Каблукова” (тебе надо в психбольницу). Провалы в памяти, агрессия. Я была тогда сама на себя не похожа. И чувствую, окружающие мне не все рассказали. От меня в те дни только тень осталась.

— Ты же ходила к психологу.

— Ходила, но кажется, от него только стало хуже. Потом дочка нашла мне другого, и именно он мне и помог.

— М — да, вот ведь не угадаешь, — покачала головой подруга. — Получается, пока ты боролась с депрессией, Даниал трахал секретаршу. Молодец, блин, ничего не скажешь.

— А может, все началось еще раньше? — шмыгнула Джамиля. — Знаешь, эта Риана… она всегда была рядом. Такая исполнительная, оперативная, лояльная. Сопровождала его на встречах, ездила с ним в командировки, а когда умер Закирка и я слегла, она еще и решала наши организационные вопросы. Господи, она ведь даже приходила к нам домой, привозила мне лекарства. сочувствовала, мы даже разговаривали. И я была так ей благодарна. Говорила, что ее сам Бог послал.

— Вы слишком близко подпустили ее.

— Я всё прошляпила, — пальцами Джама зачесала волосы назад и замерла, не убирая рук с головы.

— Не вини себя. Ты пережила горе, шок, депрессию. Ладно она — может, спала и видела, как запрыгнуть к нему в койку. Но он…

— Господи, сын, — горько усмехнулась Джамиля. — У Даниала сын. Почти как наш мальчик. Почему, Санди? — она повернулась к подруге. — Почему моего малыша нет со мной, а у Даниала теперь сын?

Подруга не могла ответить на этот вопрос и снова обняла Джамилю. Потом она отвезла ее в гостиницу, помогла собраться и проводила в аэропорт. А уже в самолёте Джама все думала, думала, думала, прокручивала в голове кадры из прошлого — то, что по крайней мере запомнила ее память.

Через шесть месяцев после смерти Закира

— Джамиля, здравствуйте!

На пороге гостиной робко стояла Риана. Она сжимала сумку и смотрела с сочувствием на жену босса. Та полулежала на диване, укрытая пледом и смотрела в панорамное окно. За окном шел снег — белый, чистый, красивый. Он и завораживал, и угнетал. Ведь Закир родился в снегопад.

— А, Риана, привет, — бесцветно произнесла хозяйка.

— Я привезла ваши лекарства. Домработница их забрала, а я просто зашла поздороваться.

— Проходи.

Риана прошла, села на краешек кресла напротив и положила сумочку на пол.

— Как вы? — участливо спросила девушка. Голос у нее был тихий, приятный, мелодичный.

— Живу.

— Если вам что-то будет нужно, вы можете мне сказать. Даниал Темирланович велел и ваши поручения выполнять. Так что я к вашим услугам.

— Спасибо, — кивнула Джамиля. — Ты заходи еще. Может, поговорим как-нибудь.

— Хорошо, — она замялась и с сочувствием проговорила. — Джамиля, у меня нет детей, но я понимаю вашу боль. Мне очень жаль. Я ведь помню даже, как организовывала вечеринку, когда Закир поступил в Оксфорд. Как радовалась семья. Шеф был счастлив. Он всегда мечтал, чтобы ваш сын там учился. Говорил, что он оправдал все его ожидания, — она сделала паузу, увидев в глазах хозяйки слезы. — Кто же знал, что это решение станет для него роковым?

Глава 5. Потерял бдительность

Как долетела до Алматы, Джамиля не помнила. Было уже девять вечера и войдя в квартиру, она бросила чемодан в прихожей и побежала в зал. Достала все фотоальбомы, которые у нее были. Джама любила фотографировать и за годы семейной жизни набралось столько снимков — не сосчитать. Она долго просматривала их и когда находила фотографии сына, останавливалась, водила по его лицу пальцами, вспоминала, как, когда и кто снял Закира. Капли кляксами падали на глянец, с которого улыбался школьник в день своего последнего звонка. Высокий, красивый, темных брюках и пиджаке с эмблемой элитной частной школы.

— Закир,