Бойся пламени - Оливия Роуз Дарлинг

чувство вины за то, что я скрыла от него встречу. Я знаю, что неразумно идти одной, но я не могу подвергать Финниана риску засады. Я не доверяю солдату; поэтому я не приведу Финниана к нему. — Что еще ты слышал от солдат на нижнем уровне? — спрашиваю я, и из любопытства, и чтобы отвлечь от себя внимание.

— Варавет настроен на войну. Они устали от попыток мира.

— Наконец-то у них есть командир, который знает, что с тираном нельзя жить в мире. Молодцы. — Сарказм сочится из каждого моего слова.

Финниан продолжает, пока я иду туда, где лошади тыкаются друг в друга.

— Они пробудут в этой части континента еще около двух недель. Их командир с ними, судя по всему, у него на лице шрам, который его выдает.

Моя кровь стынет, и я клянусь, что на мгновение перестаю дышать, мое сердце колотится, как боевой барабан в центре моей груди, так же, как оно колотилось о половицы. Это маленькое благословение, что мою спину прикрывает Финниан.

Я была лицом к лицу с командующим Варавета.

Я приставила нож к его горлу.

О боги, я ударила коленом по яйцам самого грозного военачальника на континенте.

Я подавляю безумный смех, который клокочет у меня в горле, и прибегаю к тихому хихиканью, хватая поводья лошади Финниана.

— Армия также зла на короля Эагора за то, что он не предпринял никаких действий против Имирата раньше, — добавляет Финниан.

Я останавливаюсь в нескольких футах от него и мысленно готовлюсь к тому, как он отреагирует на то, что я скажу дальше.

— Я должна кое-что сделать с поставками продовольствия в Эстелиане.

Он вздрагивает, когда понимает, о чем я говорю.

— Мы можем найти другой способ.

Варавет — устоявшееся королевство. Если я заключу с ними сделку, то одним из условий могу включить отправку продовольствия в Эстиллиан.

— У нас нет времени. Люди умрут от голода, как только ударят первые морозы. Пайки уже истощаются.

Мы отправляем рейды, чтобы вернуть припасы в Эстиллиан. Я разрешаю им брать только у контрабандистов, которые уже путешествуют с украденным, но нет гарантии, что именно мы получим. У нас также есть опытные охотники, но зимой слишком много снега, чтобы они могли безопасно выбраться из Эстиллиана. Население продолжает расти, и каждый прошедший день — это еще один гвоздь в гроб моего рассудка и подвергает моих людей большему риску.

— Как только ты дашь о себе знать, твой отец не остановится, пока не убьет тебя.

— Я не могу прятаться вечно. Сегодняшний вечер показал это, — заявляю я.

— Они не нашли Эстиллиан, — возражает Финниан, и его щеки краснеют от гнева.

— Нет, но есть шанс, что они найдут. — В моей голове проносится картина, которую могли вызвать только мои кошмары: дома и магазины, сожженные дотла, лица, убитые горем, мои люди, сражающиеся за свои жизни против армии, обладающей гораздо большим мастерством и оружием, дети, кричащие о своих родителях, родители, кричащие о своих детях. — Я не буду ждать, пока кто-то вытащит меня из Эстиллиана. Я уйду на своих условиях, после того как выторгую нужную мне сделку.

— Я не потеряю еще одного брата или сестру! — Руки Финниана трясутся по бокам, а ноздри раздуваются. Его глаза быстро моргают, пытаясь сдержать слезы.

Мой темперамент угасает. Финниан и я можем кричать друг на друга так громко, что могли бы разбудить спящего бога, но как только кто-то из нас ломается — все кончено. Мои руки опускают поводья, и я бросаюсь к нему, обхватывая руками его торс и кладу щеку на гладкую кожу, которая покрывает его грудь. Его подбородок покоится на моей макушке, пока он обнимает меня, притягивая ближе. Финниан редко говорит о семье, которая у него была до того, как он приехал в Эстиллиан, так же как я редко говорю о том, что случилось со мной в Имирате. Но иногда, когда темнота ночи вызывала воспоминания без нашего согласия, мы всегда были рядом, чтобы склеить осколки друг друга.

— Ты меня не потеряешь, Финниан.

Он резко шмыгает носом надо мной.

— Ты никогда не была для меня наследницей Атары.

Вот почему я люблю тебя.

— Но я наследница, — тихо заявляю я.

— Нет. Ты та девчонка, которая давит фрукты на кухне, чтобы сделать джем, и возбуждается из-за книг, — бормочет Финниан, прижимая меня к себе. Я тихо смеюсь ему в грудь. — Я не буду смотреть, как тебя снова запирают.

— Я им не позволю. — Я сглатываю комок в горле, одновременно откидывая голову назад. Мои зубы впиваются в щеку, чтобы сдержать эмоции. Я не хочу беспокоить его больше, чем он уже беспокоит.

Я должна пойти на эту встречу.

Я не буду смотреть, как Эстелиан горит дотла.

Я больше не буду пленницей.

Я не позволю Финниану голодать.

Я слишком многого хочу от этой жизни, и слишком много ляжет на мои плечи, чтобы съеживаться в темноте. Я могу держаться тени, но я также владею ею.

— Давай, — я толкаю его в грудь. — Пойдем домой.

ГЛАВА 3

Я едва спала прошлой ночью, что не является чем-то необычным, но усталость давит на мои уставшие кости и напряженные мышцы. Основания моих ладоней впиваются в мои глаза, прежде чем я переворачиваюсь и стону в подушку. Мое лицо остается спрятанным в течение нескольких секунд, чтобы избежать света, струящегося через мои окна.

Сегодня вечером я встречаюсь с Командиром Варавета. Кейден Велес хочет меня, и я понятия не имею, зачем. Вчера вечером я не смогла как следует разглядеть его черты, так что единственная картинка в моей голове — это покрытое шрамами, затененное лицо.

Я плюхаюсь на спину и сбрасываю одеяла, засовывая ноги в тапочки, прежде чем они коснутся холодного деревянного пола. Натягивая рукава шерстяного свитера до локтей, для того чтобы ополоснуть лицо холодной водой. Финниан всегда говорит мне, что я выгляжу устрашающе, пока я не улыбнусь, и тогда все мое лицо светлеет. Мои усталые глаза смотрят на меня в зеркало, и я щиплю свои впалые щеки, чтобы придать им немного румянца, упуская легкий румянец, который я приобретаю в летние месяцы, работая в саду.

У нас не всегда была проточная вода. В большинстве мест на континенте она есть, но для импровизированного королевства вроде Эстиллиан это редкость. В таверне, куда мы ходили вчера вечером, нет проточной воды, как и в большинстве деревень в лесу Свен. Это всегда можно определить по запаху толпы.

Я не помню своих покоев