Чужая невеста для звездного странника - Наталия Журавликова

Кузина подавала мне знаки, размахивая сначала одной рукой, потом уже двумя. Я не сразу ее заметила. Бедняжка уже вспотела от интенсивных упражнений. Кивнула и улыбнулась.

— Митчелл, — обратился отец к гостю, — вы точно уверены, что это были наемники “Черной смерти”?

Карнел кивнул.

— Кому же могла так понадобиться Исабель, что привлекли настолько беспринципных исполнителей? Нужно провести расследование.

Глава 6

Кто хотел меня похитить?

Самый интересный вариант, это, конечно какой-нибудь президент галактики. Или император. С целью завоевать мое сердце и уговорить стать его женой. Но будем здравомыслящими, такое вряд ли возможно.

Скорее всего, кто-то позарился на мои исключительные интеллектуальные возможности. Захотел использовать в качестве мыслящего компьютера. Папе как-то поступило предложение с планеты Катаур, дикой, маленькой и отсталой, но воображающей себя галактической державой. Там женщины считаются чем-то вроде мебели. И не всегда говорящей. Так вот, у моего родителя хотели меня выкупить и очень удивились, что отец отказался в довольно резких выражениях.

Очень рада, что Катаур потом захватили и вынудили соблюдать межгалактическую этическую конвенцию. Это тот случай, когда добро может быть с кулаками, я считаю. А считаю я хорошо, да.

— Пап, я хочу участвовать в расследовании! — заявила я отцу после того, как ужин закончился и Митчелл отбыл в свою каюту. При нем я не хотела озвучивать секретную информацию. Папина жена Аера и их общий сын Тайрос тоже ушли.

— Ты уже поучаствовала, Иса, — недовольно сказал мне папа, — теперь просто не мешай.

— Опять ты со мной говоришь как с ребенком, — вспылила я.

— А как мне говорить с человеком, втайне угнавшим шлюпку, да еще с разряженным аккумулятором? — колко ответил он на мои претензии.

И ведь что ему на это возразить? Так все и было. Нет смысла рассказывать, что я чувствую себя затворницей. Что мне уже надоело бесконечно лететь на чужую планету, где я и останусь до конца своих дней, ради благополучия нашей цивилизации.

— Ты могла просто сказать, что тебе нужно на “Скатаронии”, — продолжал отец, — и это принесли бы. Разве не для того нужны каталоги с интерактивными кнопками?

— Я хотела сама побродить между прилавками. Выбрать нужное, сравнить. Протестировать.

— Не понимаю, зачем тратить на такие бессмысленные манипуляции столько времени! — взмахнул рукой отец.

— Пап, а чем мне тут заниматься? Смотреть в иллюминатор и звезды пересчитывать? Или вздыхать над фото Хэмила?

— Вздыхать непродуктивно, — сердито ответил папа, — а вот досконально изучить порядки Аусмагала стоило бы.

— Я это давно уже сделала. Мы летим восемь лет!

— Законодательство постоянно изменяется, прогресс летит вперед. Тебе всегда есть что узнавать.

Я не стала с ним спорить. Он хоть и знает о моих способностях, все равно иногда не понимает, насколько меньше времени мне нужно, чтобы усваивать информацию. Молча встала из-за стола и вышла, отметив, что кроме нас никого и не осталось. Надо будет Герию навестить, рассказать о своих приключениях.

Повернув в левое крыло, я услышала торопливые шаги сзади.

— Исабель, пожалуйста, подождите!

Обернувшись, увидела нового знакомого, Митчелла. Ну, конечно. Из трех тысяч пассажиров “Айтарос” я должна была встретить именно его!

— Кажется, я заблудился.

Карнел смотрел на меня и улыбался так открыто и добродушно, будто мы давно знакомы и в хороших отношениях.

— Вы очень странный, — заметила я.

— Ничего странного, — он слегка помрачнел, — в вашем огромном крейсере немудрено заблудиться. Тут навигатор нужен, или путеводитель. У вас не найдется, кстати?

— Могу организовать.

Я достала свисток, подула в него. Вылетел слабый писк, но Кваси услышит.

— Постоим, пока помощник не придет.

Карнел кивнул.

Коридор широкий и мы никому не мешаем.

— Скажите, куда вы летели? — спросила я, чтобы не молча на него пялиться. Хотя он рассматривал меня более откровенно.

— Мне нужно было к кротовой норе, из которой вы, скорее всего, выпрыгнули недавно.

— Что такое — кротовая нора? — удивилась я.

— Ох, — он смутился, — так говорили на планете, где я родился. На Земле. Вы же называете это “космические рукава”. Быстрый переход из одной галактики в другую, чтобы не терять сотню лет в криосне. Я участвую в самой большой за последние тридцать лет гонке. И в самой долгой.

— Сколько она уже продолжается?

— Пока она в самом своем начале, — он снова широко улыбнулся, — стартовали мы два года назад. Впереди еще пять. От участников требуется найти новые “рукава”, прошмыгнуть между галактиками как можно быстрее.

— Пять лет жизни на гонку! — поразилась я.

— А что вы удивляетесь? Вы сколько уже добираетесь до своего жениха?

— Восемь лет. Но ведь это …

— Другое? — быстро спросил он.

— Это ради благополучия моей галактики!

— Я думал, ради любви.

— Ради чего? — не поняла я.

— Любви, Исабель. Люди встречаются, люди влюбляются, женятся. Была такая древняя песенка на Земле.

— Браки по любви крайне ненадежны, — возмутилась я, — во всем важен разумный подход.

— Вот как? — он с интересом посмотрел на меня. — А вам ваш жених хотя бы нравится, Исабель?

— Конечно, — в моем голосе наверняка прозвучала вся моя убежденность, — он красивый, умный и воспитанный. Нам всегда интересно поговорить. На любые темы. И взгляды у нас совпадают.

— Тогда не все для вас еще потеряно, — сказал он задумчиво.

— Вызывали, Бел? — Кваси уже стоял подле меня. Не сразу его заметила за беседой.

— Да, Кваси. Нужен навигатор по кораблю для нашего гостя.

На спине робота открылась дверца, из нее выплыл длинный металлический стержень.

— Благодарю!

Митчелл принял гаджет, нажал кнопку с одного конца стержня, выводя полупрозрачный виртуальный экран с интерактивной картой “Айтарос!.

— Теперь я не заблужусь. Всего хорошего, Бел.

И он снова обезоруживающе улыбнулся.

Глава 7

Всего хорошего, Бел.

Папа называет меня Иса. Ему так нравится, а мне… мне наверное больше нравится Бел, не зря же я запрограммировала Кваси на это имя.

Вообще, слова “нравится” и “люблю” в нашей семье достаточно редкие. Мама погибла, потому что слишком любила папу. Поэтому для меня он выбрал в этой жизни строгий,