Одно небо над нами - Марта Заозерная

Маму мои слова нисколько не удивляют, по энергетике чувствую. С ней всегда так, она не скрывает чувств. Радость, бодрость, усталость как на ладони. В этом вся мама.

– Даже не сомневалась в этом, – первую часть сказанного мной она пропускает, от чего я нервничать начинаю. Злится? – Он в курсе?

Слезы к глазам подступают мгновенно.

Головой качаю, видимо, слишком активно: резинка слетает, пучок рассыпается, волосы на плечи падают.

– Он с Олей снова, – шепчу надрывно, захлебываясь горечью. Снова боль невыносимая одолевает. И без повода плакать хочется всё время, а тут… – Я ходила. Поговорить не удалось, она у него была. Душ принимала, – заканчиваю говорить уже в объятиях мамы.

Ошиблась. Только сейчас чувствую, как учащенно бьется её сердце. За внешним спокойствием мама скрывает своё волнение.

– Ну всё, крохотуль, не рыдай. Тебе вредно. Позавтракаем и начнем собираться.

– Мы всё равно поедем? Несмотря на то… – договорить не получается, слова в горле застревают, прижимаю ладони к животу.

– А почему нет? Мы с тобой договорились уже, по дороге обсудим в приятной, так сказать, обстановке.

– Я тебя подвела. Неприятности тебе создаю. Не хотела, чтоб так вышло. Он говорил, они с Олей точно расстались. Говорил-то, на этот раз стопроцентно, – роняю голову в ладони.

Мама слабо вздыхает и прикрывает глаза.

Боже ты мой, ну какая же я дура! Повелась. Знала же: Стёпа много лет её любил. Любит. Только её. Когда мы познакомились, они уже встречались. Я куклы себе покупала, а у них уже отношения были. Он дрался из-за неё постоянно, защищал ото всех, даже когда Оля сама виновата была, задирала без разбору всех окружающих.

Больная любовь, Стёпа так говорил. Говорил, что хочет поскорей излечиться.

Ну что, побыла таблеткой? Понравилось? Как в историях про психологов, которые после ведения пациентов с тяжелыми жизненными историями суицид совершают.

Неужели я думала, что хоть один из парней скажет: «Да, детка, я с тобой только пару раз переспать хочу. А люблю я другую. И буду любить». Никогда.

– Агат, – мама берет меня за руку. – Ты мне не создаешь неприятностей. Это взрослая жизнь. Дети – это ответственность. Так вот, когда ты у меня только появилась, – она опускает взгляд на мой ещё плоский живот. – Я понимала: придется трудиться. За твою жизнь несла и несу ответственность. Готовясь стать мамой, надо осознавать, что это уже до конца твоих дней. Рядом быть надо в любой ситуации. Даже в такой, – неприязни в её голосе нет. – И я буду. Только ты тоже сейчас должна понять, что ответственность за него – за ребёночка, будет не моя, а твоя. Это тебе придется ночами не спать. Зубки, животик… да много чего. И чем он старше будет, тем забот больше. Я не могу тебе давать указания в этом вопросе. Твоя жизнь, и принимать решения только тебе, потому что жить с этим тоже тебе. Если спросишь совета, я дам. Единственное, могу сказать: никогда не жалела о том, что ты у меня появилась. Дети – это не неприятности, – снова я не выдерживаю. Эмоциональный фон нестабильный. – Ну, ты чего, не рыдай. Я тебя понимаю, как в сказке не получилось. Но это жизнь, так бывает. У умниц-красавиц тоже бывают осечки.

– Говорят, что только дуры в восемнадцать рожают, – проговариваю, всхлипнув. Много от кого это слышала, просто не придавала значения, когда девочки в студии подобное обсуждали. Меня тогда не касалось.

Мама цокает, усмехнувшись.

– Сказать можно, что угодно. Когда нас самих не касается, умные фразочки только так вылетают. С любым может случиться, и те, кто с интеллектом своим дружит, это понимают. Остальные же мелят всё подряд. Те, кто много умничает, тоже залетают, но предпочитают этот факт не озвучивать, – щелкает меня легонько по носу. – Начинай завтракать. Я схожу быстро в душ и присоединюсь.

Мама выходит из кухни. В первое мгновение мне кажется, что я её обидела. Она хоть и не в восемнадцать меня родила, но тоже не поздно. И я знаю, бабушка до сих пор ей припоминает, мол, где мозги твои были, когда с ним (отцом моим) связалась. Но ведь она знает, что я так не думаю!? Она для меня всегда примером была! Во всем абсолютно.

В памяти всплывают картинки того времени, когда мы с бабулей жили. Вечно уставшая, замученная мама… Бабушка её часто при мне критиковала, и я, к своему стыду, опять же, это перенимала. Сейчас понимаю, как ранили мои слова. А тогда несла чушь всякую, пока мы с мамой к себе не вернулись. Вдвоём нам жить комфортно.

Скоро будем втроём…

Бабушка!

Ярко себе представляю её причитания, которые обязательно закончатся словами о том, что мама не справилась с моим воспитанием.

Мамочка, милая, прости.

Глава 5

Агата

Не знаю, откуда у мамы берутся силы. Она не спала всю ночь, но спустя несколько часов мы уже на подъезде к Геленджику. Непременно бы у неё поинтересовалась, откуда энергию черпает, однако её спокойная реакция меня волнует сильнее… Она как будто не расстроена вовсе.

Девочка с потока забеременела ещё на первом курсе (Ха-ха! Недалеко я сама ушла), так вот, говорили, её дома за волосы оттаскали, при том, что у неё всё по-человечески вышло. С парнем со школы встречалась, уже поженились… А мне Стёпа не светит.

От этих мыслей судорога сводит легкие, внутри печь начинает. Закрываю нижнюю часть лица руками, медленно воздух в себя тяну.

– Тошнит? – мама отвлекается от дороги, смотрит на меня, бегло оценивая состояние. – Остановить?

– Всё в порядке, мамуль, – дрожащими пальцами открываю сумочку, достаю оттуда леденцы мятные.

– Мне тоже дай, – протягивает ладонь, пальцами быстро передвигает, подгоняя. – Скоро приедем, как раз к