Няня для дочки отшельника - Аня Вьёри

– Но… – начинаю я несмело. – Но кто-то же придет на его место? Там же должны быть бюджеты и запланированные работы… – поднимаю взгляд на Михаила. – Разве нет?

Он фыркает и рывком встает из-за стола.

Нет.

Если бы жесты и движения можно было записать словами, то это совершенно точно было бы “нет”.

Михаил открывает холодильник, достает сметану в стеклянной банке. Явно домашнюю. Щедро заливает ею огурцы, солит…

Все это делается с таким выражением лица, будто непосредственно огурцы виноваты в моем сюда приезде. Или в чем-то еще…

– Они школу хотят закрыть! – наконец рявкает он. – В деревне полный первый класс набрать можно! А они говорят, что проще детей в Костенки возить! Автобус готовы выделить! По нашим дорогам! Час туда, час обратно, а в распутицу все два, если вообще доедешь!

Михаил раздраженно бросает ложку, та громко звякает, и в кухне повисает тишина…

– Он считал, что к нам никто не поедет учителем, – вздыхает Михаил и вдруг поднимает взгляд на меня.

Совсем другой. Не такой, как раньше. Сейчас он смотрит не с претензией, а с любопытством и вроде как даже с одобрением.

– И откуда ты такая взялась?

– Из Москвы, – отвечаю коротко и опускаю взгляд.

Не буду же я каждому встречному-поперечному рассказывать, что меня жених бросил… Или не жених он мне был… Жених – это тот, кто жениться собрался, а он…

Вдруг снова в горле встает ком, и, наверное, что-то такое видно по моим глазам, что Михаил вздыхает и, немного растягивая слова, миролюбиво упрекает меня:

– Так! Договаривались же сырость не разводить! – откидывается на спинку стула.

О чем-то думает, потирая короткую бороду.

– Ты права, раз ставку учителя не закрыли, значит, и бюджет на ремонт школы должен был быть. Надо-ка узнать, – он сводит брови. – В обход Петровича. Ну, – награждает меня почти добродушным взглядом, опять вздыхает, – а пока поживешь тут. Думаю, за пару недель мы поймем расстановку. Считай, – он снова взял ложку, подхватил салатник и щедро насыпал мне на тарелку огурцов, – ты в отпуске!

– В смысле тут? – я распахиваю глаза. – А что, в деревне никто больше жилье не сдает?

Михаил аж замирает, с недонесенной до рта вилкой.

– А чем тебе мой дом не угодил? – спрашивает с явной угрозой в голосе.

– Я… – с опозданием понимаю, что сморозила. – Я… просто не хотела вас стеснять.

– Дом на четыре спальни, нас двое, – ответил, как отрезал, – не стесняешь!

Мне осталось только перестать спорить и благодарно кивнуть.

Макароны с мясом после дороги показались пищей богов, а потом Михаил вскипятил еще и сладкий чай, а к нему подал варенье. В общем, к концу ужина я уже не думала о трудностях трудоустройства и действительно чувствовала себя почти в отпуске.

– Позвольте, я помою, – попробовала я взяться за грязные тарелки после ужина. – Хоть как-то отблагодарю, – пожала плечами.

– Позволяю, – хмыкнул Михаил и… распахнул посудомойку. – Таблетки для нее под раковиной.

Ой-ёй… А я такой пользоваться и не умею! Федор это считал излишеством, про мою родную семью и говорить нечего.

На помощь, как ни странно, пришла Лизонька.

Она, хитро щурясь, подошла к машинке и просто нажала две кнопки на панели.

– А! Вижу! Температура и предварительное полоскание. Понятно! – улыбнулась я ей.

Вложила куда надо таблетку, захлопнула дверцу.

– Ну что! – подмигнула девчушке. – Пошли, я своими богатствами похвастаюсь?

Наверное, женские сокровища – это наряды да украшения, но…

Федор же сказал, что из приличного у меня только имя. Имя, которое он, кстати, жутко мерзко коверкал… Ингусь… Фу! Да что б его!

– Иди сюда, – тянусь к малышке и как-то машинально глажу ее по волосам. – Смотри, что у меня есть!

Я раскрываю чемодан с книгами!

Сверху лежат методички и учебники, но ниже…

Ах! То, что я люблю больше всего!

Классика с шикарными иллюстрациями. Я специально себе собирала по спискам школьной программы.

– Смотри, – разворачиваю старую, почти антикварную книгу со сказками. – Это иллюстрации Васнецова, – раскрываю я сказку об Иване Царевиче и молодильных яблоках и чувствую, как малышка задерживает дыхание. – Смотри, а это Царевна Лебедь! – на нас смотрит почти Врубелевская женщина в сверкающем белом одеянии. – А это…

Я сама не замечаю, как мы с ней заползаем на кровать и обкладываемся книгами…

Я рассказываю, рассказываю, рассказываю…

О Пушкине и о том, откуда он взял историю про рыбака и рыбку, о легенде про волшебного помощника, которая есть почти у каждого народа. Только у нас это волк, а у кого-то джин. О красавицах, которые были заточены в высоких теремах или в башнях с драконами…

В какой-то момент Лизонька заползает ко мне под бок, и мы принимаемся просто читать…

Выбор пал на “Сказку о Царевне Лягушке”… На том моменте, когда Иван сжигает лягушачью шкурку и Василиса Прекрасная попадает к Кощею, малышка прижимается ко мне, замирает. А я читаю… Поглаживаю ее по волосам и читаю… Чувствую, как она расслабляется, вдруг понимаю, что ее дыхание становится глубоким, опускаю взгляд. Ну, конечно! Уснула! Такая сладкая во сне! Губками шевелит…

Улыбаюсь, еще раз глажу ее по голове, поднимаю взгляд и… Замираю от страха!

В дверях стоит Михаил. И выражение его лица не предвещает ничего хорошего!

Глава 6

Михаил

Очередная!

И откуда они только узнают, где я живу?

Прутся к черту на кулички, свято веря, что станут той самой моей единственной!

Да как же заколебали эти дуры!

Деньги, деньги, деньги… Всем им нужны только деньги!

Все как на подбор, хищницы.

То фотомодель в ультракоротких шортах приперлась мне грядки полоть! Причем с таким маникюром, что легко можно было обойтись без граблей!

Надо, кстати, подать кому-нибудь бизнес-идею! “Маникюр “Вилладж-стайл”! И вам больше не нужен садовый инструмент!”

Потом какая-то растяпа решила, что я тут помираю с голоду, и попробовала у меня тут печку деревенскую растопить.

Чуть не сожгла всех нафиг…

Про всех тех, кто свято верит, что я тут без приличной женщины изголодался, уже молчу.

Хоть в тайгу, блин, переезжай!

Я думал, что в этой деревушке смогу сохранять инкогнито. Как никак уже третий год тут живу. И пока никого не было.

Но вот вам! Пожалуйста!

Огурчики коряво нарезала и давай к дочке моей подкатывать!

Вот же ж зараза! Хитрая! Знает самое слабое место! Надо отдать ей должное, если бы не ее коллеги по цеху, то я бы,