Няня для дочки отшельника - Аня Вьёри

может, и дал слабину. Хорошенькая, не вульгарная, никаких тебе накачанных губ или метровых ногтей. Даже простой косметики нет. Уж это я вижу за версту. Приехала и с дороги умылась!

Вышла, румяная! То ли от стеснения, то ли от прохладной воды. Я даже залюбовался на секунду!

С Лизкой моей болтала… Да так болтала, будто и не видит, что Лиза – особенный ребенок.

И так искренне расстроилась, когда разговор за школу зашел.

Эх, я даже поверил! Обидно, черт!

Шумно вздыхаю, этого хватает, чтобы лохудра городская подняла глаза и меня заметила.

– Инга, – шиплю я, чтобы не дай бог не разбудить Лизу, – позвольте спросить, что вы тут делаете?

– В смысле?

Она не пугается, не возмущается, не теряется… Она абсолютно искренне удивляется.

– Мы читали, – тут же поспешно поясняет. – Лизонька уснула! Вы ее не переложите? Или, может, лучше я на другую кровать уйду… Вы говорили, что в доме есть еще…

– Нет уж, спасибо, – рыкаю шепотом. – Ничего, кроме этой кровати, я вам предложить не могу.

– Вы и так для меня очень много делаете, – улыбается учительница и…

Тихонько отодвигается от дочери.

– Берите.

А я в ступоре.

Не клеится.

Ну в смысле не сходится….

Ну в смысле…

Да черт!

Не так она себя ведет, как должна!

Раз уж она подкатила к моей дочке, то должна начать показывать, что она теперь тут во всем незаменима…

А она…

Спокойно благодарит и устраняется.

Я что, ошибся?

Она что, правда учить детей сюда приехала?

Я уже о ней справки навел.

Была похожа на очередную искательницу сокровищ. Ну то есть моего банковского счета.

Объявилась из ниоткуда, сразу согласилась на самую неинтересную вакансию.

Очень. Очень было похоже, что она сюда ехала за моим кошельком.

Но…

Но ведет она себя как-то не так.

Странно.

Пусть-ка ребята пробьют, что у нее было до этого знаменательного назначения в районо. Вдруг я ошибаюсь? Вдруг действительно идеалистка?

Надо дать ей шанс.

Такая забавная. Спать хочет. Лицо трет.

Она же только сегодня приехала!

Ну конечно, она с ног валиться должна.

А я тут еще на нее и рычу.

Блин.

Миха, тебе ребенка весь вечер развлекали по высшей программе, а ты…

– Инга, спасибо вам за внимание к Лизе, – подхватываю дочь на руки, тихо выхожу из комнаты.

– Михаил! – вдруг окликает меня моя гостья. – Я бы хотела с вами поговорить.

Ну вот!

Рано расслабился.

– О чем? – демонстративно оборачиваюсь, показывая, что у меня на руках дочь.

– Ой, – шепчет. – Простите. Завтра!

И ручкой так смешно машет.

Ну что ж, завтра, так завтра…

.

Инга

Что за дурацкий рингтон!

Ну выключите вы уже этот будильник!

Ну елки-палки, сколько можно на нервы действовать? Ну?

Эй! Але!

Кто записал на телефон крик петуха?!

Подрываюсь на кровати, оглядываюсь…

Вот же ж блин!

Со всего размаху падаю назад на подушку, натягиваю одеяло на голову…

Этот будильник можно выключить только сапогом… Ну или калошей… Чем еще можно в петуха кинуть? Что б не пострадал, но заткнулся?

О-ей…

Тянусь за телефоном…

Пять тридцать семь.

Сволочи!

Все!

Поголовно!

Сажусь на кровати с закрытыми глазами, пытаюсь нащупать ногами тапки.

Ай, блин. Я же их не распаковывала.

Очень мне хочется, чтобы председатель меня все же на служебную квартиру поселил. Потому и вещи у Михаила не раскладываю.

Вздыхаю, медленно плетусь в ванную. Открываю холодную воду…

Не, горячая тоже есть. У этого мужчины здесь все здорово устроено!

Но мне сейчас поможет только холодная.

Умываюсь, плещу немного на грудь, растираю лицо полотенцем.

Ну ладно, раз уж встала, пойду что-нибудь общественно полезное сделаю.

Натягиваю свой сарафан и выползаю на кухню.

Там пока тихо.

На низком столике у входа стоит корзина с яйцами, и я почему-то совершенно уверена, что их можно использовать.

Только вот омлет я не хочу…

А…

А вот еще скисшее молоко на окне. Михаил вчера о нем говорил Лизе. Чтобы уже не пила, что завтра принесут свежее.

Мняф… Простоквашка! Вкусная!

Отливаю в чашку, разбалтываю. Я, наверное, извращенка, но всегда такое любила! А уж из натурального деревенского молока!

Кстати! Простокваша, яйца… А мука тут есть?

О! Отлично!

На завтрак будут оладьи!

Быстро смешиваю пару яиц, остатки кислого молока, полстакана муки… Пока оно все набухает, ищу сковороду и масло.

Они находятся именно там, где и должны быть.

Не, все же хороший мужик этот Михаил. Странный, но хороший. Хозяйственный. На кухне у него все как надо! Все под рукой.

Говорят, что первый блин комом. Но я ж пеку не блины! У меня ола-адушки.

Снимаю с первой сковороды четыре крупных плюшки на тарелку и ставлю ее на подоконник. Остудиться.

Наливаю новое тесто, оборачиваюсь.

Ой. Было ж четыре!

– Лиза! – возмущаюсь не очень громко. – Лиза, не таскай всухомятку, иди чаю налью!

А тесто на сковороде шипит и шкворчит. Надо перевернуть.

Готово.

Я себя чувствую немного неловко от того, что хозяйничаю на чужой кухне. Но вчера мне вроде все показывали.

Сейчас поставлю чайник и…

Ой…

А почему две-то?

– Лиза!

Резко высовываюсь в окно, желая застать проказницу, и утыкаюсь носом в широкую мужскую грудь!

Глава 7

Инга

– Ой! – отшатываюсь назад от неожиданности ситуации и неприятных ощущений.

В нос бьет резкий запах пота и нестиранной одежды…

Отступаю еще на пару шагов, вглядываюсь в незнакомца.

Рыхлый, не сказать, что здоровый, а скорее, толстый мужик.

Одет неопрятно, волосы на голове напоминают стог сена… Поредевший такой стог сена. Лицо одутловатое, опухшее. Вроде черты правильные, но симпатии не вызывают. А глазки предательски бегают, выдавая его намерения.

– Я тут… Я это… – пытается что-то сказать он и косится на тарелку с двумя несчастными оладьями.

Понимает, что его застали на месте преступления, разочарованно причмокивает и вытирает жирные пальцы о давно не стиранную футболку.

– Позвольте, – подхватываю я остатки, думая, не отдать ли их собаке. – А то у меня новая порция сгорит.

Оборачиваюсь к плите и демонстративно спокойно снимаю свежеподжаренные плюшки. Только тарелку на окно уже не ставлю.

Понятия не имею, кто этот мужик!

– А я это… – снова начинает он. – Я к Юричу…

Ну, понятно, что не ко мне! А кто такой Юрич… А! Блин. Михаил. Он же представлялся по имени-отчеству. В деревне ж так принято… Фр…

– Я с утра его не видела, – отвечаю незваному гостю, поворачиваюсь к окну спиной, давая понять, что разговаривать мне некогда, а сама кошусь…

Не стащит ли этот индивид еще что-нибудь.

И