Империя лжи - Кайли Кент

И что, черт возьми, я должна с этим делать?

― Ти, Холли, это был долгий перелет, я, пожалуй, прилягу ненадолго. ― Я поворачиваюсь и иду в дом. Я знаю, где находятся комнаты для гостей, но иду не туда.

Я прохожу мимо по меньшей мере дюжины охранников, которые ничего не предпринимают, чтобы помешать мне войти в эту спальню. Странно, но я не задаюсь этим вопросом. Его спальня. Спустя тридцать лет я наконец-то вернулась сюда. Или, по крайней мере, раньше это была его спальня. Закрыв за собой дверь, я включаю свет.

И как будто попадаю в капсулу времени. Словно он не был здесь с тех пор. Но здесь чисто, ни пылинки. Он всегда был щепетилен в мелочах. Наверное, именно так он и добился своего нынешнего положения.

Так он остался в живых.

Находясь в этой комнате, я ощущаю странный комфорт. Словно вернулась домой после долгого отсутствия. Именно это и происходит. Я провела так много ночей, пробираясь в эту комнату. Лежала в объятиях Эла на этой самой кровати. Строила планы на будущее, которое мы так и не смогли прожить.

― Прошло тридцать лет с тех пор, как я переступал порог этой комнаты. Ты вернулась всего час назад. И вот я здесь. ― Глубокий голос раздается из-за спины. Я даже не услышала, как открылась дверь.

Повернувшись и положив руки на бедра, я смотрю на него.

― Господи, Эл, ты что, хочешь довести меня до сердечного приступа?

― Для этого у тебя должно быть сердце. А мы с тобой оба знаем, что у тебя его нет.

― Ты ошибаешься. Оно у меня есть. Просто оно чертовски долго было разбито.

Его взгляд пронзает меня насквозь.

― Забавно. Скажи мне, Ло. Как именно было разбито твое сердце?

― Не надо. ― Я поворачиваюсь и иду к окну. Оно огромное, и из него открывается вид на сад.

― Зачем ты пришла сюда, Глория? ― спрашивает он через некоторое время.

― Я устала.

― В этом поместье тридцать спален, и ты знаешь, где они находятся. Ты могла бы выбрать любую. Почему именно эта, Глория?

― Правда, Эл? Я просто хотела прилечь. Я не сплю в самолете. Я слишком устала для этого. Пожалуйста, не могли бы мы отложить этот разговор на несколько часов?

― Конечно, я ждал тридцать лет. Что такое еще несколько часов? Ты в своем уме, Глория? Ты ушла. Ты, блядь, бросила меня. Но это даже не самое большое предательство. Нет, этого было недостаточно, чтобы сломить меня. Ты скрывала от меня моего сына. Тридцать долбаных лет, Глория. Ты позволила другому гребаному мужчине вырастить моего сына. ― Его голос становится все громче и громче с каждым новым обвинением.

― У меня не было выбора, Эл. Что мне оставалось делать? Сказать мужу, что мужчина, от которого я жду ребенка, был тем же, кто вырезал мою семью? Ты убил моего отца и моих братьев, Эл. Что я должна была делать? ― Я сдерживаю слезы. Я не буду плакать.

― Ты должна была, блядь, остаться. Вот что ты должна была сделать. Ты должна была сражаться за нас. Ты должна была остаться, Ло.

― Я не могла остаться. Мой отец хотел, чтобы я вышла замуж за Тео. Он сказал… ― Я закрыла рот.

― Что он сказал, Ло? Что у твоей семьи проблемы? Что они разорены? Что его убьют? Он лгал тебе, Глория, и если бы ты доверяла мне… Если бы ты пришла ко мне, ты бы это знала.

― Нет, он не… Он бы не стал.

― Он устроил твой брак ради денег. Он продал тебя. Как гребаного ценного поросенка. Твой отец хотел, чтобы сделка по слиянию с Валентино состоялась. Твой брак гарантировал, что так и будет.

― Нет, Тео сказал бы мне. ― Не надо было этого говорить.

Эл подходит ко мне, его рука обхватывает мое горло и прижимает меня к стене.

― НЕ СМЕЙ. ПРОИЗНОСИТЬ. ЕГО. ГРЕБАНОЕ. ИМЯ. В. МОЕМ. ДОМЕ, ― цедит он сквозь стиснутые зубы.

― Эл… ― Что мне сказать? Как мне все это переварить? Я не могу поверить, что мой отец и братья могли так поступить со мной. Последние несколько десятилетий я избегала всего, что связано с Элом Донателло, а теперь, когда он прижал меня к стене, все, о чем я могу думать, ― это о том, чтобы еще больше сократить разрыв между нами.

― Нет! Я не позволю тебе приходить сюда и снова морочить мне голову, Глория. ― Он отпускает меня и уходит из комнаты, ни разу не оглянувшись.

Что, черт возьми, только что произошло?

ГЛАВА 4

Эл

Черт! Как, блядь, я позволил ей так повлиять на меня? Я не должен был прикасаться к ней. Как только моя рука обхватила ее нежное горло, все, о чем я мог думать, ― это прижаться к ее губам. Показать ей и всем остальным ублюдкам, кому она, блядь, принадлежит.

Вот только… она не принадлежит мне. Уже очень долгое время.

Она ушла и отдалась другому, блядь, мужчине. Она скрывала от меня моего ребенка почти всю жизнь. Моего наследника. Он должен был быть здесь и учиться, блядь. Узнавать все тонкости этого образа жизни. От меня.

Готовиться занять трон Донателло. Он не гребаный Валентино. Нет, он Донателло, и у него больше власти, чем он думает.

Именно поэтому эти гребаные дураки в Нью-Йорке отправили его сюда с чертовой самоубийственной миссией. Я знал, почему он в Италии, еще до того, как он приземлился. Я знаю, что он преследует группу, торгующую детьми. Пытается положить этому конец, пока это дерьмо не проникло на его территорию.

Я также знаю трех человек, которые отправили его сюда. Одного. Чтобы выполнить эту работу. Да, эти ублюдки понесут ответственность. Каким-то образом они узнали о правах Ти даже раньше меня. Они испугались, когда поняли, какой силой обладает этот парень.

Они должны бояться. Но не из-за Ти. Нет, они должны бояться, потому что теперь им стоит беспокоиться обо мне.

― Что с тобой? ― спрашивает Джованни, мой самый давний друг, который скоро умрет.

Почему он скоро умрет? Потому что мой сын предупредил меня, что этот ублюдок замышляет против меня. Что он планирует похитить мою внучку и продать ее в эту детскую сеть.

― Ничего, ― хмыкаю, глядя