Империя лжи - Кайли Кент

― Видел, Глория вернулась. Она так быстро снова прибрала тебя к рукам? ― спрашивает он.

― Не смей произносить ее имя. Не подходи к ней, не смотри на нее и уж точно, блядь, не разговаривай с ней. Понял? ― Я смотрю ему в лицо. И черт! Я только что показал ему свою гребаную слабость.

― Да, я так и думал, ты все еще не забыл ее. Она, блядь, предала тебя, Эл. Не позволяй ей вернуться.

― Если бы я хотел знать твое мнение, Джио, я бы, блядь, спросил его. ― Я прорываюсь мимо него в свой кабинет, захлопывая за собой дверь.

Я только успеваю налить виски в бокал, как дверь распахивается. Я выхватываю пистолет и целюсь в ублюдка, который думает, что может врываться в мой кабинет, когда пожелает. Конечно, это она. Никто другой, блядь, не посмеет. Они бы уже лежали на полу в луже собственной крови.

― Какого хрена ты здесь делаешь? ― Я бросаю пистолет на стол и поднимаю свой стакан, наслаждаясь жжением, когда проглатываю содержимое, а затем наполняю его снова.

― Нам нужно поговорить. ― Она подходит и садится на диван, как будто ей нет до моих слов никакого дела.

― Время для разговоров прошло тридцать долбаных лет назад, Глория, не так ли? ― Я наполняю свой бокал, ненавидя тот факт, что она даже не вздрогнула от моего язвительного тона.

― Ты имеешь полное право злиться, Эл. Я знаю, что поступила неправильно. Но я также знаю, что благодаря моему поступку мы оба, черт возьми, остались живы. Я сохранила жизнь нашему сыну… ― последнюю фразу она произносит уже тише.

― Ты думаешь, я бы не защитил тебя? Не защитил бы его? ― Я не могу ударить ее, поэтому делаю что могу, чтобы выплеснуть ярость. Я бросаю бокал через всю комнату. Но этого недостаточно. Я хочу все крушить. Я хочу убивать, черт возьми. Освободить проклятого зверя, который рвет меня когтями изнутри.

― Я знаю, что ты бы умер, если бы попытался, Эл. Подумай об этом. Ты серьезно думаешь, что твой отец был бы рад за нас? Принял бы эту нежданную беременность?

Я знаю, что он бы не обрадовался, но я бы тоже не раздумывал над тем, чтобы покончить с ним. Ради нее я бы уничтожил всю чертову мафию. Я бы…

Я бы уничтожил всю чертову мафию. Прошедшее время.

― Пожалуйста, мне нужно, чтобы ты сохранил этот секрет, Эл. Ти… он пока не должен знать. Он не готов к этому.

Я поворачиваюсь.

― Убирайся! ― кричу я, указывая на дверь. Вот почему она здесь. Чтобы попытаться сохранить свой маленький грязный секрет. К черту это. Он имеет полное право знать о своем наследии. Знать, что все это, все, что я построил, все, что построил мой отец и поколения до него, все это принадлежит ему.

― Скажи мне, Эл, что случилось с матерью Анжелики? Ты бы хотел для меня такой судьбы?

― Мать Анжелики была всего лишь двуличной шлюхой. Виктория получила по заслугам, мать ее. Думаешь, я не знал, что ее схватил картель? Где именно они ее держали? ― Я смеюсь. ― Я знал до того, как они, блядь, забрали ее. Я позволил им. Я позволил им насиловать ее снова и снова, пока им, наконец, не надоело и они не перерезали ей горло.

Лицо Глории бледнеет. Никогда раньше я не видел, чтобы эта женщина боялась меня. Может быть, теперь она поймет, какое я чудовище. В конце концов, какой человек позволит изнасиловать и убить мать своего ребенка?

― Почему ты это сделал?

― Потому что она не была тобой, Глория! Она была предательской сукой, которая пыталась продать меня. Думаешь, такой женщине я бы позволил воспитывать свою дочь? К черту, Анжелике было лучше без нее. ― Я поворачиваюсь и прислоняюсь к столу. ― Я бы никогда не позволил этому случиться с тобой. Даже сейчас, когда я чертовски ненавижу тебя за то, что ты сделала, я все равно закрою тебя от пуль.

В следующее мгновение Глория устремляется ко мне. Я ловлю ее, когда она бросается на меня, обхватывая руками мою шею и ногами мою талию. Я не успеваю подумать о том, что надо отпустить ее, прежде чем ее рот нападает на мой. В тот момент, когда ее язык облизывает мои губы, я, черт возьми, теряю над собой контроль. Рычание вырывается из меня, когда я разворачиваю ее и сажаю задницей на свой стол.

Моя рука сжимает ее длинный темный хвост, оттягивая голову назад и наклоняя ее так, как я, блядь, хочу. Она ошибается, если думает, что контролирует ситуацию. Я впиваюсь в ее рот, принимая на себя ответственность за этот поцелуй. Присваиваю ее.

Через несколько минут здравый смысл проникает в мое подсознание. Я отстраняюсь, оставляя ее задыхающейся. Мое внимание привлекает ее грудь, которая вздымается и опускается.

― У тебя есть пять секунд, чтобы покинуть эту комнату, Ло. Ты думаешь, что хочешь этого. Но ты меня больше не знаешь. Я не буду нежным. Если ты хочешь, чтобы я тебя трахнул, я тебя трахну. Но не жди, что это будет хоть немного уважительно.

Все ее тело дрожит, когда она поднимает руки и расстегивает пуговицы блузки. Черт возьми. Я могу трахнуть любую молодую двадцатилетнюю девушку, умоляющую об этом на коленях, но ни одна из них никогда не заводила меня так сильно, как Ло сейчас.

― Встань на колени, ― приказываю я, расстегивая ремень и выдергивая его из петель. ― Сейчас! ― добавляю я, когда она не двигается.

Она медленно спускается со стола и встает передо мной на колени. В ее глазах сверкает вызов, когда она смотрит на меня.

― Руки перед собой. ― Я обматываю ремень вокруг ее запястий, связывая их вместе. ― Хорошая девочка.

Я провожу ладонью по ее щеке, большой палец скользит по нижней губе. Ее язык высовывается, и она облизывает губы.

― Теперь у тебя нет выхода, Ло. Никто тебя не спасет. ― Я расстегиваю молнию на брюках и освобождаю свой член. Он, блядь, бушует, умоляя добраться до нее. Сейчас подойдет любая дырка. ― Открой рот, ― говорю я, поднося член к ее губам. Когда она это делает, я позволяю кончику проскользнуть внутрь.