И смех, и грех, и… Два соседа - Ольга Дашкова

Последний мой ухажер, глава администрации деревни Григорий Иванович, был, мягко говоря, не моим принцем. Мужик с пузом, женой и тремя детьми, который думал, что пара комплиментов и бутылка магазинного вина сделают меня его любовницей.

Отшила его так быстро, что он, наверное, до сих пор проверяет, на месте ли его самолюбие. Нет уж, я не для таких, как он. Я хочу огня, страсти, а не тухлого болота семейных драм.

И вот теперь, как по заказу, на моей лужайке два мужика, от которых пахнет не только потом, но и опасностью. И, твою же мать, я солгу, если скажу, что это не заводит.

Беру поднос с кувшином лимонада, стаканами и тарелкой с арбузом и выхожу на улицу. Солнце печет, как будто решило поджарить меня заодно с моими ватрушками.

Максим и Данил все еще колют дрова, и я останавливаюсь, чувствуя, как мой взгляд прилипает к их телам. Максим замечает меня первым, втыкает топор в полено и вытирает пот со лба, ухмыляясь так, будто знает, о чем я думала последние полчаса.

– О, Алинка, ты решила нас добить? – говорит, оглядывая меня с ног до головы. – Или это лимонад такой холодный, что я уже чувствую озноб?

Ставлю поднос на деревянный стол под старой яблоней и хмыкаю, поправляя платье так, чтобы оно чуть больше открыло декольте. Пусть смотрит, я же не против.

– Лимонад холодный, Макс, но, боюсь, тебе от него еще жарче станет, – подмигиваю, разливая напиток по стаканам. – А ты, Дэн, что молчишь?

Данил втыкает топор в землю, подходит к столу и берет стакан. Его пальцы касаются моих, и я чувствую, как по спине пробегает ток. Он делает глоток, не отрывая от меня взгляда, и я клянусь, что его глаза темнеют, как небо перед грозой. Кадык дергается на мощной шее и это очень сексуально.

– Лимонад нормальный, – это, похоже, его версия «спасибо». – Арбуз тоже твой?

– Ага, – я беру ломтик и откусываю, позволяя соку стечь по подбородку. – Сладкий, как мои ватрушки. Попробуй, мальчики, не стесняйтесь.

Максим смеется, хватает арбуз и откусывает так, что сок брызжет на его грудь. Он вытирает его рукой, и я невольно слежу за этим движением, чувствуя, как мое тело опять предает меня. Данил ест аккуратнее, но его взгляд – это чистый огонь, а я понимаю, что он оценивает не только арбуз.

Мы стоим втроем под яблоней, и воздух между нами искрит, как будто кто-то подсыпал пороха. Максим рассказывает какую-то историю про то, как он однажды чуть не утопил свою машину в болоте, размахивая руками и подмигивая мне.

Я смеюсь, запрокидывая голову, и замечаю, как Данил смотрит на мою шею, будто хочет оставить на ней след. Мои щеки горят, и я чувствую себя героиней постановочного порно, но которая не знает сама, что ее ждет впереди.

– А ты, Алина, как оказалась в этой глуши? – спрашивает Макс, облизывая губы. – Не похоже, что ты всю жизнь мечтала о грядках и петухах.

Улыбаюсь, но внутри что-то сжимается. Не хочу рассказывать про Олега, про то, как он превратил мою жизнь в серую кашу, как я сбежала из города, чувствуя себя разбитой. Но что-то в их взглядах – в открытой наглости Максима и в тихой внимательности Данила – заставляет меня быть честной.

– Скажем так, город мне надоел, – пожимаю плечами, отворачиваясь к столу. – Мой бывший был… ну, скажем, не принцем. Скорее, жабой, которая думала, что я должна быть счастлива, что он вообще на меня смотрит. Я сбежала сюда, в дом бабушки, и решила начать заново. Грядки, ватрушки, телеграмм-канал – это мой способ сказать миру, что я не сломалась.

Максим присвистывает, а Данил смотрит на меня так, будто видит насквозь. Я чувствую, как горло сжимается, и быстро отпиваю лимонад, чтобы скрыть это.

– Ну, этот твой бывший – полный идиот, – говорит Максим, его голос неожиданно серьезный. – Такая, как ты, должна быть королевой, а не прятаться в Козловке.

Хмыкаю, но внутри что-то теплеет. Данил молчит, но его взгляд говорит больше, чем слова. Он ставит стакан на стол и говорит:

– Если этот парень появится тут, скажи. Я с ним поговорю.

– О, милый, ты такой грозный, – смеюсь, но сердце колотится. – Не переживайте, я сама с такими справляюсь. Но за заботу – спасибо.

Мы еще болтаем, и я дразню их, спрашивая, как они справляются без городских красоток. Максим уверяет, что я лучше всех, а Данил хмыкает, но уголок его рта дергается – это, я знаю, его улыбка.

Чувствую, как между нами втроем что-то завязывается – не просто флирт, а что-то теплое, почти настоящее. И это пугает, потому что я не хочу опять обжечься.

– Слушай, Алина, – вдруг говорит Максим, хлопая Дэна по плечу. – Мы тут подумали: дрова накололи, лимонад выпили. Может, вечером шашлыки замутим? Мы берем мясо, ты – свои ватрушки, дед Аркадий – самогон. Как тебе идея?

Прищуриваю глаза, делая вид, что думаю. Шашлыки с ними? Это как прыгнуть в вулкан, зная, что я уже горю. Но, черт возьми, я не могу устоять.

– Ладно, мальчики. Договорились.

Я ухожу в дом, покачивая бедрами чуть больше, чем нужно, и слышу, как Максим шепчет что-то Данилу, а тот отвечает. Возвращаюсь в кухню, ставлю поднос на стол.

Ну, я и влипла. Эти двое – не просто соседи, они как два урагана, и я уже в их эпицентре. Но, это может быть самой жаркой игрой в моей жизни.

Ватрушки остывают, я стою у окна, глядя на лужайку, где Максим и Данил собирают дрова. Мои мысли кружатся, как лепестки в ветре, и я знаю: сегодня вечером Козловка станет еще жарче.

А я? Я готова играть, даже если эта игра – с огнем.

Глава 5

Дэн

Костер потрескивает, выбрасывая искры в темное небо, будто звезды решили спуститься поближе, чтобы поглазеть на этот наш странный вечер. Беседка у дома деда Аркадия освещена теплым светом фонарей, которые Алина где-то раздобыла.

Стол ломится от еды: овощи, соленья, какие-то маринованные грибы, от которых пахнет так, что я почти забываю, что мы в бегах. А в центре – ее ватрушки, золотистые, пышные, как она сама. Я у мангала, переворачивая куски мяса, дым щиплет глаза, но я все равно не могу оторвать взгляд от Алины.

Она сидит на краю стола, болтая ногами, в этом