Канарейка Великого князя - Ольга Геннадьевна Росса

— Будете, если хотите вернуться домой, с нажимом произнёс Кондратий. — Михаил по повелению матери в прошлом году вступил в династический брак, но он не любит свою жену. К тому же в феврале Елена родила ему дочь, чем немало расстроила князя. У вас прекрасные шансы стать любовницей Михаила Павловича.

— Сумасшедшие, — отчаянно процедила я.

— За неделю мы вас обучим азам этикета, — продолжил колдун, как будто не слышал моего ругательства. — Также необходимо выучить несколько танцев. Думаю, у вас получится, ведь вы сами говорили, что в вас течёт дворянская кровь Демидовых. Родовая память должна сработать.

— А если не сработает и у меня ничего не получится? — пыхтела я, злясь. Всё продумали эти ненормальные.

— Получится, иначе Высшие силы вас бы к нам не отправили, — невозмутимо ответил Пётр.

Вот заладил со своими «высшими силами».

— Уже слишком поздно. Пора ложиться спать, — Кондратий взглянул на окно, за которым по-прежнему царила непроглядная мгла. — Завтра у вас будет насыщенный день, Ольга Владимировна.

— Погодите, но я не дала своего согласия, — больше всего меня злила эта безысходность.

— Оное и не требуется, — ухмыльнулся колдун, и в его глазах заплясали зловещие зелёные огоньки.

Хочу немного рассказать вам о настоящей Ольге Александровне Алединской. Именно её придётся заменить нашей героине.

Информации в интернете крайне мало об этой девушке.

Старшая дочь генерала Алединского, родилась в 1806 году. Была фрейлиной Великой княгини Елены Павловны. Вышла замуж в 1827 за полковника Демидова Александра Григорьевича. По отзывам современников, была красивой миниатюрной женщиной. Будучи очень умой и острой на язык, имела в обществе репутацию «бой-бабы».

Глава 5. Первое утро

Меня отвели в гостевую комнату. Пётр сразу предупредил, что периметр под охранным заклинанием и мне отсюда не сбежать. Закрыл дверь и повернул ключ в замке. Я долго сидела на кровати, переваривая все события и слова мужчин, и не верила в происходящее. Может, я ударилась головой и нахожусь в коме? И мне просто сниться странный сон, похожий на реальность?

Я сняла с себя верхнюю одежду, оставшись в футболке, и легла в постель, укутавшись в одеяло. За окном завывал ветер и кромешная тьма зияла в окнах. Страшно и жутко, но всё же сон сморил меня.

Проснулась от того, что я замёрзла, съёжившись под одеялом, открыла глаза. Белый потолок с лепниной сразу напомнил мне, где я нахожусь. Комнату заливал солнечный свет. Кажется, я долго спала. Подскочила с кровати, таща за собой одеяло, и кинулась к окну, которое находилось на третьем этаже и выходило на набережную. Это точно не сон!

Петербург за окном, но не тот, к которому я привыкла. Конные экипажи спешили по чуть заснеженной мостовой, прохожие в старинной одежде зябко кутались от холодного ветра. Никаких машин, фонарных столбов, ярких вывесок магазинов. Значит, мне вчера точно не привиделось. Руки опустились плетьми, и одеяло соскользнуло с плеч на пол. Чувство безысходности накрыло меня.

“Держись, Ольга! Ты же Демидова! — мысленно твердила я себе, поджав губы. — Демидовы, никогда не пасуют перед трудностями, и всегда проходят все испытания жизни с гордо поднятой головой”.

Слова отца стали для меня молитвой, которую я часто повторяла после смерти родителей и бабушки. Именно она не давала мне опустить руки, закончить училище, найти работу и готовиться к поступлению в консерваторию.

— Вы проснулись? О, простите!

Я обернулась и увидела спину Петра Григорьевича, который топтался у двери. Сообразила, что на мне только футболка еле прикрывающая ягодицы.

— Вы чего врываетесь без стука? — процедила я, хватая джинсы и свитер со стула.

— Думал, вы уже одеты, — ироничные нотки прозвучали в его голосе.

— И почему так холодно? — я уже дрожала вовсю от прохладного воздуха в комнате, натягивая одежду.

— Печь в вашей комнате не истопили ещё, не хотели будить вас.

— Чёрт, — прошипела я, посмотрев на высокую узкую печь, которые называли голландками. Забыла, что тут нет центрального отопления.

— Не ругайтесь. Пора завтракать и заняться делами, — строго напомнил мне мужчина для чего сюда меня выдернули из моего комфортного мира.

— Какими ещё делами?

— Во-первых, вам нужна одежда, соответствующая нашему времени и статусу дворянки. Скоро придёт модистка и снимет с вас мерки, — будничным тоном ответил Пётр. — Во-вторых, начнём занятия по этикету и манерам.

— Скажите, вы хотите похитить Ольгу Алединскую? — пришла мысль в мою голову, ведь настоящую графиню придётся куда-то девать.

— Конечно, сообразительная вы моя, — усмехнулся Пётр. — В тот момент, когда карета повезёт юную графиню на приём в Михайловский дворец, мы вас и поменяем. Вы оделись?

Пётр обернулся, и его взгляд мазнул по моей фигуре.

— Неужели в двадцать первом веке женщины ходят в весьма неприглядной одежде? — изогнул он бровь дугой.

— Мало того, женщины полноправные члены общества и вольны сами выбрать свою судьбу, — язвительно фыркнула я.

— В интересное время вы живёте, — улыбнулся Пётр моей реакции. — Хватит болтать, пора в столовую идти.

— Погодите, я хочу в туалет и мне нужно умыться, причесаться, — потребности тела уже вовсю сигналили мне, что пора справить нужду.

— Вы имели в виду отхожее место? У вас под кроватью стоит ночная ваза. Слуга придёт, вынесет потом. На столике стоит кувшин с водою и блюдо, можете умыться тут.

— Шутите? — изогнула я брови дугой. — Здесь нет канализации?

— Есть, но не думаю, что вы захотите посетить сие место, — ухмыльнулся этот гад. — Запах и холод, знаете ли. Я подожду вас в коридоре.

Со словами он развернулся и вышел из комнаты. Я нырнула под кровать и нашла там фарфоровый горшок, больше похожий на большой соусник или супницу. М-да, удобства тут тоже соответствующие времени.

Когда я справилась с основными потребностями, уже дрожала вся от холода и вышла в коридор. Здесь было гораздо теплее, и я решила оставить дверь открытой, чтобы воздух хотя бы немного нагрел спальню. Пётр улыбнулся мне и выставил свой локоть, чтобы я взяла его под руку.

— Учитесь, Ольга Владимировна, манерам. Вам с “папенькой” скоро предстоит войти в бальный зал Михайловского дворца, — он строго взглянул на