Роззи. Стать счастливой. Часть 2 - Лира Алексахина

толк. Не ожидал. Хотел убить, как закончится срок. Сказали нельзя… Думал сбагрить за старика. Но ты помогла, сама того не понимая. По сему, даю слово отпустить. Ты будешь свободной. Отец отрекся от тебя, лишив титула и средств. Награждаю наследным титулом, дарую земли и золотых. Заслужила.

Агнесс молчала. Гадкое чувство, словно искупали в дерьме, она гнала прочь. У нее еще было время быть счастливой, а тратить его на пустые переживания девушка не собиралась.

До конца срока оставалось пару недель. Агнесс неожиданно понесла. Снова ночь, снова король, снова разговор. Через неделю девушка проснулась опустошенной в постели в своих покоях. Ей сказали — случайный выкидыш. И поставили диагноз — бесплодие. Гилберт сокрушался, поддерживал, как мог, окружив любимую заботой и целителями. Еще через неделю, когда девушка оправилась, она подарила ему медальон.

— Помни меня, Гилберт. Помни нашу любовь.

— Ты прощаешься?

— Нет, просто подарок на память.

Наследника стали тайно опаивать зельями. Агнесс заставляли пить открыто. Полностью разорвать истинную пару не мог никто. Гилберт стал раздражительным, появились вспышки злости. Молодые люди отдалялись. От зелий у Агнесс стали выпадать волосы, ухудшилась память. Через месяц Агнесс очнулась в постели с другим, не помня предшествующих событий. Гилберт, ожидаемо их застал и выгнал свою любовь из дворца, запретив отцу и всем остальным трогать девушку. У зелий оказался побочный эффект. Что юноша, что девушка стали бесконтрольно искать тепло истиной пары в других, погрузившись в череду беспорядочных связей. Только через десять лет зияющая дыра в груди стала меньше саднить, возвращая возлюбленным ясность ума.

Король добился своего, разрушив истинную пару. За Агнесс закрепилась слава шлюхи. Гилберт стал удобным и послушным, лишившись внутреннего стержня, но остался с большим даром, как того и хотел отец.

* * *

Роззи

Агнесс отпускала прошлое, прощаясь со своей любовью в процессе повествования. Она не скрывала слез и всей той боли, что долго была заперта глубоко внутри. Сегодня она сняла броню и маску, оставшись такой, какая есть на самом деле. И то, что осталось не вызывало отторжения или порицания. Хотелось обогреть и подставить ей плечо, хотелось помочь. Никогда не была сторонником искать облегчение или решение проблем на дне бутылки. Но иногда, в редких случаях, алкоголь выступает в роли анестезии, как у Агнесс, или в роли ускорителя, как у меня. Хочется обнять? Значит надо! Что и сделала, обняв ее до хруста. Мы выпили еще, и еще, и еще.

— Как тебе дали стать главой рода? — уточнила интересующий момент.

— Главой станет мой муж. Я могу только проживать на землях, не имея права распоряжаться имуществом. Раз в полгода приезжает управляющий от короля, чтоб вести дела. Мне дозволено пользоваться счетом в банке, что периодически пополняется от выгодных вложений управляющего. Как постоялый двор. Для одной меня. И содержание, для бывшей содержанки…

— Тебя там что-то держит? На этих землях.

— Шутишь? — пьяно икнула Агнесс.

— Интересуюсь.

— Выпьем за интерес! — наигранно предложила подруга.

Мы выпили. И еще, и потом еще, и еще много раз. Вылечить от бесплодия вот так махом было не в моих силах, тем более на пьяную голову. Но кое-что сделать могла, поэтому вероломно довела до кондиции собутыльницу и исполнила коварный план. Подумаю о последствиях завтра. Не переставая глупо улыбаться после шалости, уложила подругу спать на единственной кровати. Очистила стол, свернулась клубочком и мгновенно отрубилась.

2.

Гвент. Чуть более 200 лет назад до появления Роззи-Кати.

— Давай! Давай! Давай! — хором скандировали парни, подбадривая друга.

Рыжеволосый худощавый парень сосредоточенно проходил полосу испытаний. Оставался последний отрезок — летающие мешки. Узкая дощечка, хаотично летающие огромные тяжелые мешки и зловонная жижа внизу. Рыжеволосый нервно сглотнул и оглянулся назад. Раньше он не мог преодолеть и трети. Надо собраться! Парень решительно шагнул вперед. Когда до финиша оставалось всего ничего, очередной мешок сбил его с ног, отправляя прямиком вниз. Приветственно булькнув, грязь приняла его как родного.

Наблюдавшие друзья подбежали к месту падения. Пока Норман и Ричард что-то говорили, Филипп и Бернард кивнули друг другу за их спинами. А гном вообще был самый догадливый. Он первым сиганул к Уильяму в грязь, обрызгав стоящих рядом парней. Чистоплюй Ричард кривился, сдерживая слова, и неожиданно полетел вперед, заботливо отправленный в полет рукой Филиппа. Бернард помог Норману не отставать от всех.

— Ну зачем? Зачем это было нужно? Что за радость купаться в грязи? — отплевывался Ричард.

— Не бухти, — беззлобно отмахнулся Бернард. — Дружба она такая. И в горе, и в радости. Уил, — обратился он к другу, — ты сегодня молодец. Гляди, — он поднял некогда тощую руку вверх, — сколько мышц ты уже нарастил! Сколько мы преодолели. Вместе мы сила! Сообща можно решить любую проблему!

— Вот только мыться я буду отдельно от вас! — воскликнул Ричард. — В прошлый раз ты решил укрепить мое тело, облив ледяной водой. Если бы не целитель, валяться мне в постели до отъезда домой! — поджал губы парень.

— Ну, прости его, — ответил Филипп. — Он хотел как лучше.

— Давно простил, — махнул рукой Ричард.

И окон замка за друзьями наблюдали король и королева — родители Бернарда.

— Наш сын старается сплотить всех. Настоящий король! — похвалила сына женщина.

— Да, дорогая. Он будет достойной заменой после меня… Сегодня утром пришло письмо из Апсилии, — как бы между прочим сказал мужчина. — Отец Ричарда предложил породниться, если будет дочь.

— Чтооооо?! Она еще не появилась на свет, уже нашлись претенденты? Ну, уж нет! Это моя дочь! И только я решу ее будущее! А решение мое таково, дорогой! Она сама выберет спутника жизни по зову сердца! Никаких договорных браков! У тебя восемь сыновей, можешь тешиться сколько угодно, подбирая выгодных союзников, — гневно раздувала ноздри женщина небольшого роста, оглаживая маленький животик.

— Только не волнуйся! — поднял лапищи вверх двухметровый мужчина-скала. — Тебе нельзя волноваться! Целители сказали — только покой. Сама, так сама, — миролюбиво пошел на попятную король.

Он поднял свою королеву на руки и понес в сад. Цветы всегда успокаивали жену.

* * *

Роззи

Утро могло начаться классически плохо. Похмелье, дикая головная боль, пустыня в горле и извечный зарок: «Больше не буду пить!»

Могло и началось.

Только быстро закончилось. Щелк, и я огурцом. Улыбнулась. Вот, все больше нахожу