То, о чем знаешь сердцем - Джесси Кирби

Сердце, как считают некоторые ученые, – это не просто насос, а необычайно умно устроенный орган с собственной нервной системой, механизмами принятия решений и глубокой связью с мозгом. Они полагают, что сердце на самом деле «разговаривает» с мозгом, общается с ним таким образом, что это влияет на наши реакции и восприятие действительности.

Доктор Мими Гуарнери. «Речь сердца. Кардиолог раскрывает тайны языка исцеления»

КОЛТОН СТОИТ МЕЖДУ МОЕЙ МАШИНОЙ и автобусом «фольксваген», в который я врезалась, и оценивает масштабы причиненного ущерба.

– На самом деле все не так уж и плохо. – Он садится на корточки между двумя бамперами. – Основной удар ты приняла на себя.

Он смотрит на комок салфеток, которые я прижимаю к нижней губе.

– Нам надо в больницу. Придется наложить тебе швы.

Я стараюсь игнорировать это «нам» и все отчаяннее желаю уехать отсюда, но только и делаю, что усложняю ситуацию.

– Ну какая больница? Я же задела чью-то машину. Сперва нужно позвонить в полицию. Или хотя бы в страховую компанию. И родителям. О господи!

Когда я собиралась утром, мама с папой уже были на работе. Они наверняка думают, что застанут меня дома, когда приедут обедать. Ведь с самого окончания школы я никуда особо не ходила.

Колтон выпрямляется.

– Это все можно сделать и потом. А сейчас нужно позаботиться о тебе. Оставь записку со своими контактными данными. Здесь живут добрейшие люди. К тому же ты лишь слегка помяла его, ничего смертельного.

Хочу возразить, но губа все еще кровоточит, и меня уже начинает подташнивать от теплого и липкого кома салфеток.

– Правда?

– Правда, – уверяет он и оглядывается. – Подожди-ка, сейчас вернусь.

Колтон разворачивается и бежит к пункту проката байдарок. У магазина уже собралась небольшая толпа – наверное, та самая семья, которую он упоминал в кафе. Взрослые поочередно сверяются с часами и глядят по сторонам, пока подростки стоят у стены, уткнувшись в смартфоны, а двое детишек помладше гоняются друг за дружкой между стеллажами.

Самое время уезжать. Оставлю записку и умчусь, пока все не зашло слишком далеко.

Я торопливо подхожу к машине и наклоняюсь, чтобы достать сумочку с водительского сиденья. Резкое движение вызывает новую волну боли, к горлу подкатывает тошнота. Прежде чем начать рыться в поисках бумаги и ручки, я замираю, чтобы сделать глубокий вдох.

Бросаю взгляд на Колтона, который уже подошел к семейству покупателей. Тот с извиняющимся видом указывает в мою сторону, – судя по всему, объясняет, что произошло. Они кивают. Колтон достает мобильный, совершает короткий звонок, затем пожимает всем руки и направляется ко мне. Я притворяюсь, что всецело поглощена сочинением записки, и даже не поднимаю головы, когда он наконец подходит.

– Я могу отвезти тебя в больницу, – предлагает Колтон.

Добавляю свою фамилию и номер телефона.

– Спасибо большое, но все нормально, я сама доберусь.

– Не знаю. Ты уверена, что это хорошая мысль?

– Все не так плохо. Я в полном порядке…

– Давай так… – Он забирает у меня записку и бросает на нее беглый взгляд. – Я оставлю ее на автобусе, а ты пока пересядешь на пассажирское кресло. И я тебя отвезу.

Сижу не шелохнувшись. Во-первых, не поддерживаю его идею, а во-вторых, голова идет кругом.

Колтон наклоняется и смотрит мне прямо в глаза.

– Слушай, без швов не обойтись, а сама ты в таком состоянии никуда не доедешь. Я уже отпросился с работы.

Он не дожидается ответа. Подходит к автобусу, засовывает записку под дворник и возвращается еще до того, как я успеваю придумать убедительную причину для отказа.

Долго разглядываю его лицо. Отчетливо понимаю, что если соглашусь, то это будет очередной ошибкой.

– Можно? – спрашивает он.

И что-то в глубине его глаз вынуждает меня сказать «да».

Какое-то время мы едем молча. Сонный городок потихоньку оживает: на главной улице уже полно народу, все в купальниках, шлепанцах и с пляжными сумками. Чувствую, что Колтон то и дело косится на меня, и упорно делаю вид, будто не замечаю этого. Когда он наконец погружается в собственные мысли, я смотрю на него краем глаза, стараясь не пропустить ни одной детали. Голубые шорты, белая футболка, шлепанцы. И все. Никакого медицинского браслета. Не то чтобы Колтон должен носить некий отличительный знак, но меня почему-то искренне удивляет его отсутствие.

Складывается впечатление, что за рулем моей машины он чувствует себя вполне уверенно. Я стараюсь мириться с этим, но не очень-то получается. Никто, кроме меня, не водил ее с тех пор, как Трента не стало. Кажется, стоит моргнуть, и я увижу его на водительском месте – одна рука на руле, вторая – у меня на колене. Услышу, как он громко подпевает песням радио и нарочно заменяет слова всякой ерундой, чтобы меня рассмешить. И умудряется вплести мое имя в каждую композицию.

Но сейчас радио молчит, а за рулем сидит Колтон Томас. Меня вновь захлестывает чувство вины, и я выдумываю новые правила, чтобы справиться с этой ситуацией. Я не буду ничего спрашивать, и сама постараюсь отвечать покороче. Не стану говорить, откуда приехала, зачем я здесь, и кто я вообще такая. Наверное, даже не скажу свое настоящее имя, потому что…

– Ну, Куинн, – вдруг произносит он, продолжая смотреть на дорогу, – начнем все с чистого листа?