Орешек - Полевка

Так потихоньку жизнь потекла своим чередом. На улице осень вступила в свои права, солнечные деньки сменились осенними дождиками. Затяжными и тихими. Шторы уже давно вернулись на место, и Дар переставил свой ноут на подоконник. Гулять почти не получалось. Но зато Дар проветривал комнату перед сном, открывая настежь окно и дверь. Осенние запахи наполняли комнату, а от свежего воздуха легко спалось.

Он совсем растерялся, когда ему позвонил Масик. Дар извинился и выскочил в коридор. Он не хотел, чтобы Третий был в курсе, но радионяня в кармане донесла часть разговора до обескураженного клиента. Как выяснилось, омегу посылали на неделю максимум, а он уже провел здесь четыре. Оказывается, его дожидалось место компаньона у обеспеченного омеги…

- Оу, Мациус, - голос Дара был удивленный, - а я совсем потерял счет времени. Я хотел бы попросить прощения за беспокойство, но я бы с большим удовольствием остался здесь. Тот омега, насколько я понял, любит устраивать браки своим протеже, а я не готов сейчас. Меня сейчас даже, скорее, пугают перспективы познакомиться с кем бы то ни было с целью создания семьи. Меня вполне устраивает работа и подготовка к поступлению в институт. Да, вы не ослышались, я действительно хотел бы остаться здесь. Не стоит называть его Крейзи, он не настолько плохой, как рассказывают. Вы бы видели, что оставили те беглые медбратья после себя на кухне! Да вы бы их сами прогнали пинками! Почему люди считают, что если рядом нет начальства, которое будет их строить, то можно творить все, что заблагорассудится? А у меня все хорошо, работаю, как вы научили – чистота помещения, гигиена пациента, режим дня и обязательные отчеты лечащему врачу.

С той стороны раздалось неразборчивое чириканье, Дар помычал в ответ, но его практически перебили и вывалили сверху еще какой-то информации.

- Я все понимаю, но когда я заикнулся о врачах, он так визжал, что я рот приоткрыл, чтобы барабанные перепонки от шума не лопнули! Нет, я не буду навязывать ему прописные истины. Я понимаю, что после удачной операции прошло много времени и следует переходить к физиопроцедурам. И его неподвижность – это уже не последствие травмы, а, скорее, психосоматика. Но он не хочет возвращаться к прежней жизни. Его все устраивает. Я не буду навязывать ему свою помощь. Я уже помог однажды, и вот чем все закончилось!

Пока Брендон переваривал информацию, омега вдруг заявил, что у пациента все рефлексы в порядке, и даже утренний стояк у альфы с каждым днем все крепче, но вот желания двигаться никакого нет, и он не будет заставлять клиента меняться. Если человеку нравится быть лежачим инвалидом, то пусть так и будет. Он не психолог, а патронажный брат, его дело кормить и утку убирать. И если человек не хочет выздоравливать, то это его личное дело. Омега после этого разговора как ни в чем не бывало вернулся к Третьему с йогуртом и накормил его с ложки.

А вот Брендон от растерянности даже забыл, что надо огрызаться. Он вспомнил бугорок под покрывалом и вспомнил, как утром омега растерянно закусил губу, когда пытался управиться с уткой. Брендон вдруг понял, что это был самый настоящий стояк. Как у подростка! Его тело вспомнило, что он альфа, а ухаживает за ним омега. Маленький и с виду совсем худенький, только вот пальцы у него просто железные, и он не стонет от боли во время массажа просто из упрямства, но, оказывается, он прекрасно ощущает и прикосновения, и когда его обмывают – холод от мокрого. Как же так? Он ведь не чувствовал ничего после аварии? У него даже боли не было после травмы, поэтому он и решил, что с ним все кончено. Поэтому он и разогнал всех, решив, что жить осталось немного, а видеть алчных родственников, ожидающих дележа наследства, не хотелось.

Дар убедился, что Третьему ничего не надо, и вернулся к прерванной лекции в институте, а Брендон растерянно смотрел в читалку и не видел ни буквы… Когда? В какой момент времени все изменилось? У него даже запах вернулся – терпкий и густой запах меда с горьковатой ноткой полыни. Он разносился по дому и смешивался с запахом осенней влаги и орешника, густо разросшегося неподалеку…

А еще он понял, что не хочет, чтобы уходил именно этот медбрат. И дело не в том, что он заступился за него перед непонятным Масиусом, который, скорее всего, был его куратором на предыдущей работе, и встал на его сторону, когда заговорил о толпе идиотов, которых ему присылали раньше… нет… просто он был, пожалуй, первым человеком, кто не раздражал до зубовного скрежета. Хотя, нет… он тоже раздражал, особенно вначале, но из всего стада предыдущих медиков он единственный, кто вел себя правильно. Не рыдал в ответ на простое замечание, не пытался строить глазки и не привлекал к себе внимания навязчивой заботой: «Давайте я вам почитаю, мистер Кристобаль! Вам, наверное, скучно!», а у самого кило штукатурки на морде, и ресницы отклеиваются… Вон, сидит тихо в углу и не раздражает, а если позвать, то не будет тяжко вздыхать и смотреть с мукой…

- Вещь!

- Дар, - привычно отозвался омега, легко встал с табуретки, и подошел, - попробуйте, Дар – это короче, чем вещь, и произносится легче, без шипящих…

- Кофе остыл, и налей мне коньяка…

- Сделать вам николашку к коньяку? Отец говорил, что под коньяк ничего лучше не придумали…

- Что такое николашка? - Третий высокомерно поднял брови.

- Говорят, это придумал царь. Молотый кофе смешать с сахаром в равной пропорции и обмакнуть в смесь дольку лимона… - омега мягко улыбнулся, - отец говорил, что под коньяк ничего лучше нет.

- И испортить вкус благородного напитка кислятиной? - альфа скривился, - нет. Сто грамм Мартеля и виноградину.

Омега кивнул и отошел на кухню. Брендон не ожидал, что ему нальют, предыдущие медбратья начинали лекцию о вреде алкоголизма, а этот без слов пошел исполнять. Ну, не чудо ли? И такого медбрата вот так взять и отпустить? Ну уж нет… На кухне слышался звук передвигаемых бутылок и хлопанье дверцы холодильника. А потом появился омега с простым стаканом, на дне которого что-то плескалось. Брендон перекривился, ну как можно налить коньяк в такое? Еще бы в пробирку