Чертоги солнца - Тата Филатова

данный тобой обряд, отнесу тебя в указанное тобой место, похороню в земле и верну к жизни своей кровью в день начала лета, тогда, когда без твоего колдовства нельзя будет спасти наш мир.

Я ошеломлённо повторил слово в слово. Она засунула мне в рот своё запястье и взяла моё. Мы пили кровь друг друга, и мне казалось, что мы, и до этого будучи единым целым, теперь обрели единую судьбу. Роза отняла свою руку и сказала:

– Теперь, Венс, поклявшись по своей воле, ты принадлежишь мне и силой этой клятвы. Если не сдержишь её – умрёшь навсегда.

Когда я спускался по винтовой лестнице, во мне сплелись странные чувства свободы, желания и обречённости.

Безумие в королеве пробудилось еще в девятнадцатом веке, но было контролируемым. И могло бы быть таким ещё долго. Но все считали, что королева убита своим безумием, страстью к обрядам, в её жилах не осталось крови, только зелье. Старейшины обезглавлены неизвестно кем. Высшему обществу отрубили голову. О них никто не позаботится, солнечный свет совсем скоро убьёт их без регулярных порций королевской крови, некому управлять вурдалаками, некому защищать границы и отправлять разведчиков, некому заниматься дипломатией.

Я складываю свои документы в портмоне, слышу, как по винтовой лестнице ко мне поднимается Ди. Сажусь в своё кресло, скрещиваю руки и замираю. Она толкает дверь, дверь шумно распахивается так, что бронзовая ручка ударяется о стену.

– Венс! – Голос Ди режет уши. Не слишком учтиво. Я смотрю на неё.

– Казатул и Кастул убиты! – Диана смотрит на меня так, словно ждёт, что я скажу ей что-то на это.

Я молчу.

– Они провидцы, только они могли знать, как быть, где её тело, а теперь и их нет!

Что тут скажешь? Да, это так.

– Венселас, всё рушится, её купол упал, бессмертные разбредаются! Нас раскроют! Это не кризис, надвигается катастрофа!

– Зачем ты мне это говоришь?

– Что? Ты в своём уме?! – Ди вскидывает руки. – Королева мертва, советники убиты! Ты кронпринц, больше мне не к кому идти!

– Есть ты, наверняка есть кто-то ещё. Соберитесь и решите, как вам быть дальше.

– Кто есть? Ты умом тронулся? Кому собираться? Все разбегаются в страхе за жизнь, моя мать в отчаянии.

– Я устал. Я ничего не хочу. Пусть всё катится к чёрту. Однажды нас должны были раскрыть и убить, так пусть это случится сейчас.

Ди вскочила с места, размахнулась и влепила мне пощёчину, от которой мой взгляд развернулся к противоположной стене.

– Очнись! Твоё разбитое сердце никого не интересует! Государство умирает! Ты убьёшь всех: и нас, и их! Сколько ещё жизней должно оборваться из-за твоей неземной любви?!

Ди переходила все границы, но какие границы и титулы есть теперь? Разве они остались?

– Ди-и, – протянул я, – скажи мне, зачем ты каждый день выходишь из своей комнаты? Идёшь куда-то, разговариваешь с кем-то, ждёшь нового дня, думаешь о будущем?

– Что значит зачем? Венс, сейчас не время философствовать! Мне нравится то, что у меня есть, и я хочу, чтобы всё это у меня осталось! У меня своё место, и я не хочу умирать!

– А мне не нравится! – Я встаю, кресло за мной кренится и падает на спинку. – Не нравится! Мне не нравится то, что у меня здесь есть! Я не хочу ничего и никого из того, что меня окружает тут!

– Вот как? А ты подумал о том, что если то самое, что тебя тут окружает, выйдет отсюда и окружит полмира? Что тогда, Венс? Бессмертные пойдут к людям, в другие кланы, образуют новые и сожрут всё живое. Такое окружение тебе понравится больше? Если ты не боишься своей смерти, может быть, побеспокоишься хотя бы о кровавой бане, которую устроят смертным? На земле начнётся ад сначала для них, а потом для нас! Или и это всё меркнет по сравнению с твоей тоской по неприкаянной барышне, которая сама не знает, чего она хочет?!

Глаза Ди наливаются кровью. Она сейчас заплачет. Она права. Я увидел в ней ту Диану, которая когда-то мне понравилась. Тогда она ещё не была высокомерной гордячкой, сейчас же страх смерти выбил из неё всю гордость.

– Ди, я устал и не знаю, что мне делать, как я могу принимать такие решения. – Я говорю честно. Поднимаю кресло, сажусь.

Ди опускается передо мной на стол и тихо шепчет:

– Тебе пока что ничего не нужно делать, Венс. Ты и есть власть. Ты воплощение власти. Просто останься. Твоего статуса достаточно, чтобы империя удержалась на месте. Если ты устал, просто будь здесь. Я помогу тебе, мы вместе придумаем, как быть.

– Ди, только не начинай опять. Между нами уже давно всё кончено и…

– Чего? Ты о чём? У меня достаточно самолюбия, чтобы не любить того, кто не любит меня. Не обольщайся, ты не последний мужчина на земле… пока что. Но можешь им стать, если уйдёшь!

Я улыбаюсь.

– Хорошо. Чтобы мне не остаться последним, я побуду здесь, но имей в виду, сейчас у меня нет сил разбираться со всем этим дерьмом. Распоряжайся от моего имени, если уверена, что знаешь, что делать.

– Знаю. – Ди схватила меня за руку и быстро-быстро закивала. – Вик пропал, он помог бы отыскать…

– Про Вика забудь! Вика я отпущу, он больше не будет служить ни короне, ни мне!

– Ладно, – Ди удивлённо смотрит на меня, – как скажешь.

– Я устал.

– Венс, миленький, просто будь здесь. От тебя пока больше ничего не требуется. Я принесу корону Розы и соберу…

– Нет!

– Что нет? Она универсальная, та, которая толстая. Там и самоцветы неогранённые, она подойдёт.

– Замолчи!

– Да что случилось?

Я отталкиваю Ди и бегу к окну.

– Нет! Не может быть!

– Венс, ты меня пугаешь! Что там?

Толкаю оконную раму, не рассчитав силу, стекло рассыпается и с хрустом падает вниз. Я выпрыгиваю из окна, цепляюсь за красные каменные стены башни, спрыгиваю вниз на крышу замка и бегу до края. Ветер свистит в ушах. Передо мной лес шумит тысячами крон, взметаются птицы и кричат, охраняя гнёзда, пахнет разогретой на весеннем солнце хвоей, плесенью, прелой землёй, плотью лесных животных. Ветер доносит всё это и упруго хлещет моим взметнувшимся плащом, солнце палит в лицо, всё это смешивается в один бешеный рой, среди которого все чувства устремляются к одному, знакомому до боли ожиданию встречи. Кровь к крови.

Она пересекает границу страны, один город, другой, в мгновение пролетает мимо так быстро, что её никто не в силах заметить