Воля владыки. В твоих руках - Рия Радовская

— Мешать… не хотела, — выдавила Хесса, с трудом сглатывая между словами. От желания, концентрированного, яростного, накрывшего сразу с головой, под веками стало белым-бело. И горячо. — Ты даже завтрак сожрать не успеваешь. Я тут еще… маячить… Нахрен.

— Ты совсем сдурела? — спросил Сардар. Наверное, должно было стать обидно. Ну, хоть немного. Но отчего-то не было, то ли от растерянного удивления в голосе, то ли от животной, глухой тоски, которая пробивалась под желанием: ясно же как день, что от возбуждения тут загибается только она. В гордом, ебись оно все конем, одиночестве.

Пальцы Сардара вдруг сжали грудь, через тонкую, почти невесомую простыню, в которую Хесса заматывалась, как в кокон.

— Не сдурела. Просто идиотка. Конченая. Пробитая на всю, блядь, башку. — От рычания, глухого и раздраженного, волосы встали дыбом, и Хесса, выругавшись, перехватила Сардара за запястья, наконец посмотрев на него. В глазах плескалась злость, колючая, ледяная. Но, как ни странно, именно она придала сил.

— Отпусти. Сейчас же, — процедила Хесса, почти не разжимая губ. — Я не за одолжениями сюда прихожу.

— Чего? — рявкнул Сардар. И Хесса за секунду до взрыва осознала, что не просто идиотка. Слепая ебланка. Вообще без башки. Еще и с носом какой-то пиздец, не чуяла ни хрена. А потом Сардар рухнул на нее сверху. Хессу окунуло уже не просто в злость, в ледяное бешенство, в ярость возбужденного до предела кродаха.

Зубы Сардара сжались на шее, и Хесса заорала. Не от боли, на нее сейчас было плевать, а от острого, сумасшедшего удовольствия. От запаха, которого ждала все эти долбаные ночи и который почему-то только сейчас учуяла. От того, что в руках Сардара оралось так же, как кончалось — запросто, сумасшедше, охрененно.

Простыня разлетелась вокруг ошметками. Сардар, оторвавшись от шеи, невидящим взглядом полоснул по лицу, и Хесса дернула его к себе, отчаянно впиваясь в губы. Член толкнулся внутрь, и она приняла его сразу весь, чувствуя жесткую хватку пальцев под задранными коленями. И пока рычащий, матерящийся без остановки Сардар втрахивал в кровать, ни на секунду не выпускала его волосы, цепляла зубами губы, щеки, подбородок, дурея от облегчения и радости.

После, когда Хесса лежала, пытаясь отдышаться и одновременно не выпустить Сардара из захвата всеми конечностями, пробило на ржач. Идиотский и неостановимый. Было уже такое. Когда-то, еще до метки. Так давно.

— Ты пиздец, — прохрипел в ухо Сардар, не делая попыток высвободиться. — Выбесила, блядь, слов нет. Опять какая-то хуйня в башке. И ржет еще.

— Ты опоздаешь, — сказала Хесса, наконец справившись с дурацким ржачем.

— Да уже. Двадцать раз.

— Иди.

— Может, объяснишь?

— Если б я могла, — Хесса вздохнула. — Ты не пах. Я была уверена…

— Что не хочу?

— Ну.

— Думаешь, я это долбаное вино из удовольствия лакаю? Вот лажа тоже. Не до того сейчас. Совсем. Не хочу трахать тебя пять минут на бегу, как… Неважно, блядь. Но дрочить по утрам в бассейне, урывками, как пацан, тоже достало. Похрен. Давно надо было сказать. Пусти. Пора. — Сардар дернулся, и Хесса выпустила его, все еще осознавая услышанное.

— И после этого я — идиотка? — медленно спросила, глядя, как голый Сардар вышвыривает из шкафа свежую рубашку и штаны.

— Не единственная. Это хотела услышать?

— Что хоть мы пьем-то, можешь сказать? — Хесса села, по привычке потянулась к халату и вдруг решила — а вот хрен. Если Сардару не нравится, пусть не пялится, а ей и так отлично, и в купальню она сегодня пойдет не одна, и кофе выпьет, и…

— Какое-то пойло для озабоченных кродахов. Притупляет возбуждение, не до конца, ну и запах немного отбивает. Для тебя — безопасно.

— И давно ты на нем?

— Догадайся.

Хесса, даже не стараясь сдержать улыбку, прошла мимо Сардара, толкнула ногой дверь в купальню и врубила воду на полную. Потянула носом, обходя выставку склянок с маслами и, выбрав самый нейтральный запах, плеснула в бассейн, а потом спрыгнула туда сама.

Сардар, застывший у входа, смотрел на нее с подозрением.

— Ну и что это значит?

— Только то, что идиот и идиотка, которые дрочат по утрам в одной купальне, наконец встретились. И если ты не хочешь попасть туда, куда собирался, только к обеду, лучше поторопись.

— Наглеешь, — ухмыльнулся Сардар.

— Тебе это нравится, — пожала плечами Хесса, ни в чем сейчас не сомневаясь. — И еще. Хоть пять минут на бегу, хоть среди ночи, хоть в прыжке, блядь, мне похуй, понял? Если ты хочешь, не молчи, долбоеб-конспиратор. Потому что я хочу, говорила ведь уже. Всегда.

В сераль Хесса вернулась гораздо позже, чем обычно. Внутри все пело, звенело, подрагивало от предвкушения вечера. Совсем другого, не похожего на прошлые. Хесса улыбалась как придурочная всю дорогу от комнат Сардара и ничего не могла с собой поделать. Улыбалась бы и дальше, если бы не психушка, которая вот уже несколько дней творилась в серале. Добавлять в этот взрывоопасный котел свежую дозу истерик и сплетен не хотелось.

К ней сразу подошел клиба, заговорил негромко, и радость, слегка поутихшая, вспыхнула с новой силой. Лин? Вернулась? Наконец-то.

Она пронеслась мимо фонтана, перепрыгнула через разложенную карту Имхары, над которой с какого-то перепуга сидели, склонившись, аж пять анх — не иначе разглядывали, насколько далеко съебется Нарима со своим дедком, пронеслась вверх по лестнице и вбежала в библиотеку. И, не сбавляя скорости — все равно, кроме Лин, там никого не было, — рванула к единственному занятому креслу.

Сама не понимала, что на нее нашло — всем сразу накрыло, наверное. Не привыкла, чтоб столько хорошего подряд. Вконец крышу снесло. Накинулась на Лин так, будто не виделись лет сто. Чуть не придушила.

— Соскучилась — жуть, — выдохнула Хесса, пытаясь одновременно разглядеть и выражение лица, и вообще все: как она? Хорошо? Хорошо ведь? Вид у Лин был не цветущий, ну так неудивительно, чуть не померла. Зато взгляд больше не пугал.

— Отпусти, задушишь, — Лин счастливо рассмеялась, обнимая в ответ. — Жизнь налаживается, да? — И тут же добавила серьезно: — Спасибо. Лалия сказала, я б так и сдохла под тем кустом, если бы не ты.

Хесса нахмурилась. Воспоминания о том злополучном утре были еще слишком свежи, но возвращаться в прошлое сейчас, когда все наладилось — нет уж.

— Охренела совсем? Нашла за что благодарить. Я б тебе по шее дала за этот проклятый куст, если б ты там вменяемая лежала. А сейчас уже поздно, проехали.

Хесса отцепилась от Лин, подтянула второе кресло и, скинув тапки, забралась в него с ногами. Спросила сразу о главном: