Заставь меня влюбиться - Селина Аллен

Прошло столько времени с момента, как я ощущала в руках нечто подобное. И тот самый последний момент был именно с Конрадом, мужчиной, сильно отличающимся от других представителей мужского пола, невероятно привлекательным, и большим во всех смыслах.

Конрад не стал ждать, он отпустил мою руку, а затем смело очертил пальцем мою скулу.

– Ты милая, выглядишь как испуганный зверек, просто отбрось все сомнения, не думай много и позволь мне сделать тебе хорошо. – Большим пальцем он коснулся искусанных от тревожного томления губ, заправил выбившийся локон рыжих волос мне за ухо, затем невесомо, словно призрачно, обхватил мое лицо своими огромными теплыми руками и примкнул к моему лбу своим.

Мы едва касались носами.

Мне хотелось податься вперед и соединиться с ним в поцелуе, забыть обо всех «но», хотя бы в эту ночь, но что-то сидящее внутри не давало мне сделать этого. Я опасалась, что Конрад, мой прекрасный принц из прошлого, может снова разжечь во мне давно позабытое чувство. А я уже ступила на эту дорожку.  

Я чувствовала его дыхание на своих губах, напряженное и сдерживающее в себе сотни эмоций, он пах мятой и терпкостью алкоголя. Одна его рука легла в основании моей шеи, теплые пальцы обернулись вокруг нее и медленно сжали, в его глазах читалась потребность обладания моим телом. Казалось, он хочет задушить меня, но Конрад не пересекал грань. Второй рукой он коснулся моих ягодиц, спустился ниже к бедрам, чтобы затем скомкать шелковую ткань халата и добраться до самого важного, самого сокровенного.

Я почувствовала его уверенные пальцы даже сквозь тонкое кружево белья. Тихий полустон-полувыдох сорвался с моих распахнутых губ. Конрад встретил мой растерянный взгляд и улыбнулся, приблизился, и все-еще сжимая мою шею своими пальцами, поцеловал меня.

Один поцелуй выбил все остатки сомнения из моего дрожащего от неторопливых ласк тела. Его язык проник в мой рот и сцепился в опасной схватке с моим языком. Я всхлипнула, чувствуя, как умело он поглаживает меня между бедер, так и не рискуя преодолеть кружево белья. Это было пыткой, он будто знал где нужно нажать посильнее, где наоборот, коснуться невесомо, чтобы заставить меня трепетать и лишиться всех тревожных мыслей, даже не лишив меня одежды при этом.

– Ты стала влажной, моя холодная принцесса. Это то местечко, где ты начинаешь таять, пока твое сердце покрывается льдом? – тихо спросил он.

Я задрожала, когда его пальцы медленно проникли под влажную кружевную ткань и коснулись меня горячей и жаждущей. Мое возбуждение опаляло бедра и тянулось за его пальцами. Взгляд Конрада темнел с каждым мгновением, становясь почти черным, он был на грани от того, чтобы взять меня, но продолжал испытывать мою выдержку.  

Когда меня поразило очередным импульсом удовольствия, я подавила стон и вцепилась руками в его большие сильные плечи.

– Давай, не сдерживайся, мне нравится слушать твое тихое мурлыканье, – ухмыльнулся он.

Я бы покрылась пятнами стыда от его слов, если бы не чувствовала себя так хорошо сейчас. Его пальцы обводили чувствительную точку между моих бедер, он дразнил меня, водил по краю входа, но так и не стремился войти внутрь.

Его слова словно музыка для моих ушей, околдовывали, лишали рассудка, соблазняли меня расстаться с принципами и страхами. Вот таким был этот мужчина. Грозный, суровый, не терпящий слабости. Вспыльчивый и взрывоопасный, безжалостный в каком-то смысле. Но с любовницами ласковый и чувственный, один его шепот заставлял мое тело наполняться теплом, а низ живота скручиваться от томительной боли ожидания.

– Придурок! – выдохнула я.

Конрад специально дразнил меня, в очередной раз заставил поверить, что вот-вот войдет в меня пальцами, заставил податься бедрами навстречу, но вдруг вместо того, чтобы заполнить меня, поднялся выше и надавил на клитор. Я застонала, прикусывая нижнюю губу.

– Я знаю, и тебе нравится это, иначе ты не позволила бы мне делать это с собой, – усмехнулся он.

Я не любила, когда со мной играли, а Конрад делал сейчас именно это.

Протестуя, уперлась ладонями в его грудь, в попытке оттолкнуть от себя, но он не позволил мне этого сделать. Жестко схватил мои руки и зажал их между нашими телами, пальцами второй руки наконец проникая в плен моего разгоряченного тела.

– Отпусти, – застонала я. – Сейчас же от… Боже… Отпусти меня…

Я продолжала выкручиваться, намереваясь вырваться, но он не отпускал, ускоряя движения пальцев во мне.

– Прекрати, твоя гордость сейчас совсем не к месту! – вспылил он и одним резким движением развернул меня, заставляя лечь грудью на столешницу кухонной тумбы. Я ахнула, упираясь руками в стол, он воспользовался секундой моего замешательства и стянул с меня распахнувшийся шелковый халат, следом разорвал трусики и откинул их куда-то в сторону.

Он вжимал меня своими бедрами в столешницу, я ощущала, каким большим и твердым он был, даже пушистое полотенце не способно было скрыть этого.

– Я ненавижу, когда ты начинаешь строить из себя недотрогу, Сабрина. Мы оба проходили это, так что выбери: ты либо вырываешься и кусаешься, либо стонешь и насаживаешься на мои пальцы.

Конрад огладил мои голые ягодицы и через секунду с силой шлепнул по ним. Мое тело дернулось вперед, от сладостной боли я закатила глаза.

– Боже!

– Сомневаюсь, что он как-то поможет тебе, – фыркнул Хэтфилд. Обхватил меня рукой, и потянул на себя, заставляя прижаться к его нагой груди спиной. Я закрыла глаза, вспоминая рельеф его торса: сильные грудные мышцы, большие мускулы и идеальный накаченный живот.

Черт!

Мне нужно коснуться всего этого губами, очертить каждый сантиметр его загорелой кожи, каждый его мышечный кубик и каждую венку. И я обязательно сделаю это позже.

Я задрожала, когда его большая ладонь накрыла мою правую грудь. Конрад зажал твердый сосок между пальцами и принялся перекатывать его, второй рукой вошел в меня сразу тремя пальцами, подхватывая быстрый, безжалостный темп.

Я затряслась в его объятиях, задышала чаще, прижимаясь затылком к его груди. Руками потянулась за спину и обняла его за шею, заставляя склонить голову. Он послушался, понял, что нужно было мне и накрыл своими губами мои. Это было неудобно, но я ни за что на свете не отстранилась бы, не сейчас, когда линия невозврата была пересечена. Мне нужно было получить это удовольствие, даже если для него это было глупой