Малина для мага, или Сорванная любовь - Ольга Ярошинская

— Джиневра, — мысленно позвала я. — Подскажи. Кто твой убийца? Где его искать?

Мое сердце стучало оглушительно громко, будто чьи-то шаги. И мне показалось, что кто-то в самом деле приблизился, всколыхнул воздух совсем рядом, обдал меня запахом сладковатых духов.

— Где прячется зло? — спросила я шепотом, сжав серебряную сову. — Где то, что убивает нашу башню, Джиневра?

Голос прозвучал ясно и отчетливо, будто тот, кто говорил, склонился к самому моему уху.

— Оно уже здесь, — произнесла Джиневра сол Гир, а потом я услышала крик.

Глава 18. Ниточка

Оно уже здесь? Скверна пришла в мою башню?!

Эйдан открыл дверь перед подругами бабушки, а они принесли с собой зло?

Я хотела вскочить, но не смогла даже пошевелиться. Тонкие ветки оплели меня с головы до пят, удерживая на месте, а голоса все не умолкали. Духи башни выплескивали на меня все горести и печали, неисполненные желания, неутоленную месть.

— Хватит! — взмолилась я.

Голова гудела, словно растревоженное осиное гнездо. Ветки впивались в тело все сильнее. Я давно отпустила набалдашник магической трости, но все равно не могла отгородиться от звуков.

Хозяйка башни поможет. Хозяйка башни спасет. Корни гибнут. Гибнут-гибнут. Дом умирает… Скверна идет-идет-идет…

— Да отпустите меня наконец! — выкрикнула я.

Род исчезнет. Наследник один. Аделина нам не годится. Не годится. Мы так перед ней виноваты…

Я притихла, уловив имя матери Эйдана и сообразив, что, раз уж дом удерживает меня в плену, значит, пытается сказать что-то действительно важное.

— Как мне тебе помочь? — спросила я вслух, пытаясь игнорировать грохот, доносящийся сверху.

Скрипела мебель, что-то рухнуло с высоты, как будто Эйдан кинул в бабок диваном-залетайкой.

— Похорони меня как положено, — прозвучал голос Джиневры сол Гир, и я вдруг увидела ее лицо, появившееся в рисунке коры на стене. — Сорви ритуал.

По стене побежала рябь, и знакомое лицо бывшей хозяйки Сол-Гирата, выглянувшее откуда-то из глубины, почти исчезло. Похороны, обиды Аделины — все потом. Я торопливо спросила:

— Где проводят ритуал?

— Там, куда башня не может проникнуть, — прошептала она, и все стихло так резко, точно звуки отрезали острым ножом.

Ветки расплелись, отпуская меня, а сверху снова что-то рухнуло и разбилось. Вскочив, я взлетела по лестнице, не чуя под собой ног, и с изумлением увидела Хелию с Лилиан, двигающих мебель.

— Направо! — громко сказала Лилиан и добавила себе под нос: — Вот глухая тетеря… Право, я говорю! Туда!

Они вдвоем пихали к окну маленькую софу, а дверь уже была забаррикадирована нагромождением стульев, подушками и парочкой канделябров. Пол усеивали осколки ваз, дом возмущенно скрипел, но пока что терпел самоуправство.

Эйдана не было, и, метнувшись к окну, я увидела перед крыльцом его силуэт, искрящийся магией. Она закручивалась воронкой, перетекала по сильным рукам, развернутым ладонями к земле, и в них сплетались боевые посохи корневого мага. А вокруг была скверна: она протягивала щупальца гнили, текла прямо к дому, точно кто-то услужливо распахнул перед ней дверь.

— Присцилла! — оглянулась я. — Где она?

— Удрала, — вздохнула Хелия, забрав у меня трость, и устало уселась на софу.

— Трусиха, — насмешливо бросила Лилиан.

— Она всегда соображала получше, чем некоторые, — заметила Хелия.

— Сильно сомневаюсь, — протянула Лилиан, прилипнув к окну и едва не уткнувшись в него любопытным носом. — Если и есть безопасное место, то оно рядом с корневым магом. Ох, Эйдан сейчас так напоминает моего третьего мужа...

— Чем это? — ехидно поинтересовалась Хелия, обернувшись. — Облаком дыма, повисшим над головой? Побойся богов, Лилиан, твой Филипп и в лучшие годы не мог похвастаться такой статью.

— Про твоего Джорджа я вообще молчу, — фыркнула Лилиан и вопреки своим же словам принялась перечислять недостатки давно покойного мужа подруги, а я отодвинула первый стул, загораживающий дверь, стараясь не поворачиваться к бабулям спиной.

Я не знаю о них ничего, кроме того, что они сами мне рассказали.

Где-то есть таинственная картина — портал в скверну, а Хелия как раз любит рисовать, она обещала набросать новые эскизы моста. Одна из горгулий, взорванных Эйданом, напоминала покойного мужа Лилиан — вот так совпадение. Про поклонника Аделины сболтнула Присцилла, а сама теперь вовсе исчезла!

Но дом вырастил лужайку травы для лошадки, а сейчас вздыхает, скрипит, но не пытается выставить бабушек прочь.

Что-то показалось мне странным во время первого визита к Хелии: Лилиан говорила про больные пальцы Присциллы, но на них не было и следа артрита. Если бы она страдала болями, то смогла бы вязать без волшебного артефакта? А получается, спицы она носила с собой!

— Дамы! — позвала я, перебив их беседу, и старушки синхронно повернули ко мне седые головы. — Джиневра не создавала артефакты сама, ведь так?

— Дом помогал ей, — подтвердила Хелия. — Он наполнял силой уже имеющиеся предметы, как мы и говорили.

— Значит, трость была у вас еще до того, как дом превратил ее в артефакт? — уточнила я, убрав еще один стул, загораживающий дверь.

— Да, я купила ее по случаю, — призналась Хелия. — Не то, чтобы она была мне так необходима, но иногда женщине не помешает опора.

— Особенно после лишней рюмочки коньяка, — ехидно пробормотала Лилиан.

— Я прекрасно тебя слышу, дорогая, — напомнила Хелия. — И кто мне эту рюмочку подливает, скажи?

Они захихикали, как старые подруги, и стало понятно, что все их перепалки — разновидность душевной беседы, доставляющей удовольствие им обеим.

— И стельки, разумеется, тоже были при вас, — уточнила я, обратившись к Лилиан.

Лилиан присела на краешек софы и вытянула костлявые ноги в девчачьих розовых туфлях, украшенных бантиками.

— Туфли стираются и теряют вид, а стелькам сносу нет, — похвасталась она. — Но к чему ты клонишь, Малин?

— Но если у Присциллы были больные пальцы, то смогла бы она вязать? — спросила я.

Дамы ненадолго умолкли, раздумывая, а я тем временем убрала канделябры и подушки и сдвинула последний стул