Жена для виконта-отступника - Елена Филимонова

Возможно, не следовало говорить это, но королева производила впечатление человека прозорливого и хорошо разбиралась в людях. Она в два счета раскусила бы мою фальшь, начни я лукавить.

— У отца Костера нелегкая работа, — согласилась Беренгария. — Это накладывает отпечаток. Но я позвала вас не затем, чтобы поговорить о нем. Я хочу поговорить о вас. — И, не дожидаясь ответа, продолжила, — Вижу, вы не слишком поладили с другими дамами.

— Они видят во мне чужачку, — улыбнулась я. — Что и понятно. Впрочем, двор не то место, где следует заводить друзей.

Королева сощурилась. Было невозможно понять, устроил ее такой ответ или нет, но слово не воробей. Я смело посмотрела ей в глаза.

— Что верно, то верно, — впервые за все время я увидела улыбку на ее лице. — Вы производите впечатление умной и расчетливой женщины. Это хорошее качество. А еще мне нравится, что вы всегда говорите прямо.

— Иногда мне приходится лгать, — честно призналась я, чувствуя облегчение. — Но вы, Ваше Величество, не тот человек, с которым пройдет этот трюк.

Беренгария рассмеялась. Впрочем, это слово, пожалуй, не слишком подходило. Это был, скорее, тихий смешок, но в этот момент ее лицо показалось мне по-настоящему живым.

— Раз уж мы договорились быть честными, скажите откровенно, что вы обо мне думаете?

А вот здесь нужно соблюдать предельную осторожность. Не могла я же признаться, что жалела ее и считала несчастным человеком.

— Теперь мне ясно одно, Ваше Величество. Доверять надо не сплетням, а глазам.

— И что же говорят вам ваши глаза? — она внимательно посмотрела на меня.

— До меня доходили слухи о вашей жесткости и вероломстве, но, встретив вас лично, я убедилась в обратном. Что же до остального… Увы, я не сведуща в государственных делах, и не мне судить о политике. Меня учили не править, а быть хорошей женой и матерью.

— Это верно, — кивнула она. — Удел женщины следовать за своим мужем. Даже если мы считаем их неправыми. — В этих словах скользнуло что-то очень личное, и на секунду я увидела боль в ее глазах.

— Ваше Величество, я…

— Сейчас лучше помолчать, Элизабет, — королева приложила палец к губам.

— Я поняла Вас, Ваше Величество. — Мне и впрямь не стоило расслабляться и терять бдительность.

Она поманила кого-то из темного угла комнаты, и на свет вышла девочка-служанка с подносом, на котором стояли графин и два бокала.

— Рулеонское — пояснила королева. — Угощайтесь, Лиз.

Никто кроме Ричарда не называл меня так. Элизабет, леди Элизабет, миссис Стенсбери… Но не Лиз. Так обращаются к близким людям или хорошим приятелям — но значит ли это, что Беренгария доверяет мне?

— Отныне я бы хотела видеть вас в числе моих приближенных дам. Считайте, что с этого дня вы находитесь под моим покровительством.

Из приемной королевы я вышла в смятении. Чувствовала себя хуже некуда, на душе было липко и гадко. «Кровавая Беренгария», которую все это время рисовало мое воображение, оказалась обычной женщиной, нуждающейся в друзьях. Муж, которого она любила, бросил ее и страну, уехал в Рулеон, ожидая ее смерти. По слухам, Годефри уже и к Инилее посылал своих людей, предлагая брак, хотя супруга его еще ходила по земле.

Но почему Беренгария приблизила меня к себе? Я меньше всего подходила на роль доверенной фрейлины — не было ли это попыткой уличить меня? И что теперь писать Инилее? Откуда мне знать, что человек, который передает эти письма, не предаст нас?

— Ниоткуда, — мрачно сказал Ричард, когда я пересказала ему наш разговор и поделилась своими опасениями. — Но выбора нет. Роберт никогда не навредит Инилее, и он умеет подбирать нужных людей. — Ричард посмотрел на меня. — Но это не значит, что гонца нельзя перекупить. Цена есть у каждого.

— Даже у нас, — грустно ответила я.

По сути все было так. Мы тоже продались, хоть и не за деньги, но за идею, в которую верили.

— Ты узнал что-нибудь сегодня?

— Конюх, который прислуживает Инилее, шпион графа Фернского. А тот дружен с епископом Костером. Я уже отправил депешу в Эрбишир. Роберт с ним разберется.

Я напрягла память, пытаясь вспомнить, как выглядит этот самый слуга.

— Но он же совсем ребенок!

— Да, ему всего тринадцать, — подтвердил Ричард. — И он тоже хочет денег. А граф Фернский богатый человек.

— И что с ним сделает Роберт? — тихо спросила я, хотя и так все понимала.

— Не знаю. Но я дал слово защищать тебя, Инилею и наших друзей, а потому делаю то, что должен.

Вот она — цена светлого будущего, которое, может, и не настанет. Сколько еще крови и поломанных жизней будет на нашей совести, прежде, чем мы дойдем до финала? Но самое главное — это никогда не закончится. Кто бы ни сидел на троне, в чьих бы руках ни находилась власть, грязные игры будут продолжаться. Нет правых и неправых — лишь извечная человеческая борьба. Самый древний закон природы. Или ты, или тебя.

ГЛАВА 29

После разговора с Беренгарией мое положение несколько улучшилось. Близость к королеве приносила свои плоды. Теперь я сопровождала ее на всех прогулках, во время молитвы в храме стояла по правую руку, и сидела рядом за трапезой. Неприятие со стороны других фрейлин возросло, как минимум, вдвое, но я не обращала на это внимания. Их неловкие попытки задеть меня за живое, с треском проваливались. Особенно старалась Изабелла. Она не упускала случая назвать меня деревенщиной (что было странно, ведь я родилась и выросла в Аране), а Ричарда дикарем.

— Каково это, быть женой еретика, леди Стенсбери? — громко спросила она, когда после обеда мы занимались рукоделием.

— Лучше, чем старой девой, дорогая, — ответила я, не отрываясь от вышивания.

Если бы взгляды могли убивать, мое бездыханное тело уже валялось бы на полу. Странно, но сейчас эти колкости не вызывали гнева, а порядком забавляли. И все же, я напомнила себе об осторожности — не терять бдительности и не задирать нос слишком высоко. Коварная спесь погубила немало достойных людей.

— Ты думаешь, если Ее Величество благоволит тебе, то ты в безопасности?

Изабелла вскочила и в два шага пересекла комнату. Она стояла надо мной, полыхая от гнева.

— Если тебе есть, в чем меня обвинить, ступай к епископу или Ее Величеству, — я отложила вышивание и посмотрела ей в глаза.

Зрительный поединок продолжался несколько секунд, но мне они показались неестественно долгими.

— Рано или поздно ты допляшешься, мерзавка, — прошипела Изабелла. — Ее Величество прозреет и увидит,