Бабская религия о принце на белом коне - Виктория Рогозина

туловища повернулись к костлявому моему. Змей выглядел миролюбиво и добродушно улыбался. Горыныч очень любил гостей и с радостью пил чай с баранками и бутербродами с красной икрой. Тупоголовых богатырей он ел лишь в особом случае и не перед друзьями, оберегая психику дорогих и близких людей.

— Ты гроб зачем стащил?

Ух, Кощея Бессмертного, Темного Владыку, лучше не злить. Как-то он сегодня не в настроении. От греха подальше, лучше отдать то, что просят и не перечить. Змей испуганно вздрогнул, головы спешно переглянулись между собой, пытаясь договориться, кто ответ держать будет. Вытолкали крайнюю левую.

— Какой гроб, Кощеюшка? — тихим фальцетом осведомился Змей.

— Раз, — спокойный тон Бессмертного отдавал смертельным холодом и опасностью.

— А-а-а, стеклянный такой⁈ Точнее из хрусталя? — поспешно подключилась средняя голова.

— Два, — строго проговорил Бессмертный, хмуро сдвинув брови.

— Мамой клянусь ара, мы только сейчас поняли, что это гроб, — резко выпалила третья голова с ярко-выраженным кавказским акцентом. И это так мило всегда звучало. Вспомнилось, как в столице все время бросают уничижительные комментарии в сторону приезжих из «средней Азии», жителей гор. Не знаю, не понимаю этого. Во-первых, уродом можно быть любой национальности. Во-вторых, у всех свой колорит, свои хорошие черты. В нашем офисе, к примеру, работал грузчик-узбек: мужчина средних лет, интеллигентный, вежливый, всегда предлагал свою помощь. Как человек, он мне очень импонировал, я старалась помогать в ответ, защищала от нападков в офисе и порой угощала десертиками или шоколадками. А в доме, в котором снимала квартиру, молодой парень армянин работал дворником. Классный пацан: у него своя семья, здесь зарабатывает дополнительную копейку для жены и ребенка, тоже всегда очень вежливый. Я с ним частенько пересекалась утром, когда шла к метро, здоровалась и он всегда отвечал с улыбкой. Поэтому не понимаю, как можно всех грести под одну гребенку. Не люблю ярлыки и стереотипы.

Кощей Бессмертный обернулся к той самой голове, и мягким вкрадчивым тоном, от которого мурашки по коже побежали, уточнил:

— То есть как?

— Мы думали, что алмаз такой тебе доставили, и решили заодно забрать, чтобы депеших своих к нам не отправлял лишний раз, и запрятали на острове.

Темный Владыка вздохнул полной грудью и медленно, очень медленно выдохнув, закатил глаза и произнес:

— Это Герцог, олухи. Вы ее не узнали?

— Узнали, ара, узнали, — крайняя правая голова неистово закивала, остальные дружно поддержали, боясь что если не достаточно убедительны будут, то устроит Кощеюшка «секир-башка». — Просто узнали поздно.

— А ты к нам только по этому поводу? — робким фальцетом уточнили слева. — Чай головы рубать не будешь⁉

— Книга нужна.

— Какая?

— «Именем Мары», — Кощей взмахнул руками, совершая невероятно красивые движения. Его пальцы будто рисовали узоры в воздухе. Непонятная дрожь охватила все вокруг, как маленькое волнительное землетрясение. Змей Горыныч втянул все три головы, а я спряталась за спину Темного Владыки — не знаю, что происходит, но мне страшновато. Неясный гул нарастал, появился душераздирающий свист. Что-то стремительно пронеслось по воздуху из самого леса и замерло перед Кощеем. Я выглянула из-за плеча суженного, и увидела, что это книга. Трепеща страницами, на уровне груди Бессмертного завис толстенный фолиант. Обложка из плотной потертой кожи, украшенной ярчайшими самоцветами замысловатой формы. Камни переливались всеми цветами радуги на свету, заставляя трепетать. На обложке грубо было словно высечено название «Именем Мары».

— Отлично, — темный Владыка не видя ничего, кроме фолианта, протянул руку и взяв книгу подмышку, развернулся возвращаясь к своему вороному коню, который мирно перетаптываясь с копыта на копыто послушно ожидал своего хозяина. Кстати, где-то читала что в одной такой лошадке целых тринадцать скаковых лошадок. Вот так оксюморон.

— Даже на чай не останешься? — не вовремя обиделся трехголовый змей.

— Не сегодня, — Кощей лишь отмахнулся. — Гроб с телом верни на место, сегодня же.

— Уже летим, — заверила правая голова в подхалимской улыбке, понимая, что друга сегодня лучше не бесить.

Возвращались мы в тягостном молчании. Кощей напряженно думал. А я и хотела бы вклиниться в процесс, да сейчас это было невозможно. Мужчина отказался от обеда и ужина, узнав, что меня в хрустальном гробу доставили и разместили во внутреннем дворе, дополнительно даже выставили охрану — вот так вот, мою светлость, Герцог, берегут как могут. Войдя в свои апартаменты, Кощей сбросил кожаную куртку на скамью, положил на стол книгу и, расстегнув рубашку, попросил:

— Будь здесь.

И скрылся в ванной. Серьезно? Искушение то еще. Очень хотелось сходить в ванную комнату вслед за ним, полюбоваться красивым телосложением, широкой мускулистой грудью, животом с кубиками пресса, длинными сильными ногами… Можно было рассмотреть Кощея без стеснения, всего с ног до головы, все равно меня не видно, я как бы умер (да-да, иногда я о себе в шутку говорю в мужском роде). Но это было бы нечестно, в первую очередь по отношению к Бессмертному. Уверена, что он бы не воспользовался ситуацией, поскольку слишком благородный и воспитанный (вот гад, но любимый!). Сразу вспомнился первый поцелуй. Это было здорово. Губы до сих пор помнят этот пьянящий вкус. Я невольно облизнулась, чувствуя, как пылают щеки, а в груди будто стало тесно дышать. Наверное, я бы хотела…

— Герцог, ты так покраснела, что стала видна, — я даже не заметила, как он вышел. С волос капало на деревянный пол. Мужчина вышел в одних джинсах, с голым торсом. О да, есть чем полюбоваться!

Мне казалось, что я стала пунцовой, как малолетка пойманная за просмотром неприличных сайтов или журналов. Кощей неспешным бесшумным шагом пересек комнату и достав из шкафа черную рубашку накинул, бегло застегивая пуговицы. Стук моего сердца наверное заглушал все посторонние звуки.

— Жаль я не слышу тебя, — протянул он, а голос стал низким, обретая искушающие нотки. — Было бы интересно посмотреть сейчас в твои глаза, знать, что я тебя волную, — нахально улыбнувшись, он плюхнулся в кресло, схватив со стола книгу. — Герцог, займи, пожалуйста, второе кресло и просто ожидай.

Пожав плечами я, по его примеру, разбежалась, прыгнула и… и оглушительно громко упала вместе с креслом. Кощей лишь вопросительно приподнял бровь в недоумении.

— Вот даже мне интересно, что это значило, — заключил мужчина, немигающим взглядом глядя перед собой.

Пальцы совершили красивое движение и кресло на резных ножках само собой поднялось. Аккуратно сев, я прошла сквозь гулко плюхнувшись на пол (спасибо, что только на пол, а не до первого этажа или подвала). Плюнув на все, устроилась прямо на полу и скрестила ноги по-турецки. Подумав, стянула с кресла плед, укутывая себя, тем самым обозначая свою невидимую фигурку. Кощей с легкой таинственной