Пример для подражания - Рейчел Рид

— Нет. Я никогда никому о нем не рассказывал.

Палец Харриса замер.

— Ты остался один на один со своим разбитым сердцем? — Трой пожал одним плечом. Харрис сжал его ладонь. — О, Трой. Блин, у тебя выдались тяжелые пара месяцев.

Трой посмотрел в теплые глаза Харриса и слабо улыбнулся.

— Не все было так уж плохо. — Ответная улыбка Харриса была такой милой, что Трою потребовалась вся сила воли, чтобы не поцеловать его. Он расправил плечи. — Так что, да. Это было для меня не в первый раз, не беспокойся об… м-м… этом. Очевидно, нам обоим нужно было снять напряжение после… всего. Ничего особенного.

Улыбка сползла с лица Харриса, он отпустил руку Троя.

— Понял. Это было просто удобно.

Харрис понял… Трою следовало бы почувствовать облегчение, но ему захотелось схватить его за руку и вернуть ее обратно. Вместо этого он кивнул со словами:

— Именно. Мне очень понравилось, не пойми меня неправильно, но я не считаю, что это значит больше, чем есть на самом деле. Пожалуйста, скажи, что это значит больше.

— Ясно, — Харрис рассмеялся, но прозвучало это натянуто. — Я тоже.

Трой встал, потому что находиться так близко к Харрису, особенно на кровати, стало почти невыносимо.

— Ладно, мне, наверно, пора спать. Завтра игра.

— Да. Окей. — Харрис тоже встал, Трой понял, что он обиделся. Он надеялся остаться? Повторить? Возможно, на этот раз без одежды? Боже, Трой хотел швырнуть его на кровать и просто, блядь, разобрать на части. Или, быть может, просто обнимать всю ночь и вдыхать его запах.

— Спокойной ночи, — сказал Харрис.

Он взялся за ручку двери, но повернулся к Трою, будто надеялся, что тот его остановит.

— Спокойной ночи, — ответил Трой и отвернулся.

Дверь открылась и со щелчком закрылась у него за спиной.

Глава шестнадцатая

Трой не сомневался, что выглядел по меньшей мере так же плохо, как Райан Прайс в каждом полете. Его охватила сильнейшая паника, которую он едва сдерживал.

К счастью, ему было не слишком стыдно — судя по пепельным лицам и побелевшим костяшкам пальцев товарищей по команде, каждый вел свою собственную внутреннюю войну.

А самолет еще даже не взлетел. Бортпроводники успели только закрыть дверь, а все уже были на грани нервного срыва.

Матчи во Флориде прошли не блестяще, но неплохо, учитывая обстоятельства. Они проиграли 3:2 «Тампе», затем 2:1 «Флориде» — в общем-то не разгромные поражения, которых, вероятно, ожидало от них большинство. Трой считал, что только благодаря настойчивости Харриса им удалось собраться, ведь именно тот уговорил их повеселиться в выходной. Вероятно, это помогло команде морально.

Но теперь помогать перестало. Теперь они снова были заперты в смертельной ловушке, точно такой же, что горела несколько дней назад.

В салоне самолета царила зловещая тишина, отсутствие разговоров и смеха только усиливало напряжение. Когда лайнер помчался по взлетной полосе, готовый оторваться от земли, Трой уже с трудом сглатывал ком в горле.

Он сидел один. Он жалел, что не сидел с Харрисом, но это лишь заставило бы его взяться за старое. Он знал, что опять вцепился бы в его руку, окажись тот рядом.

Илья сидел напротив, через проход, тоже один. Он опустил голову, закрыл глаза. Трой подумал, что он заранее принял позу для жесткой посадки. Но потом заметил, что его губы шевелились, беззвучно произнося слова, и понял, что Илья, должно быть, молился.

Странно. Он знал, что Илья носил крест на шее, но никогда не считал его религиозным человеком. Хотя если уж и молиться, то как раз было самое время.

Просто позволь нам добраться домой целыми и невредимыми, — мысленно произнес Трой, ни к кому конкретно не обращаясь. Это была его собственная ленивая версия молитвы.

Статистически, сказал он себе, крайне маловероятно оказаться на двух самолетах подряд с техническими неисправностями. Но через полчаса полета мышцы уже болели от напряженной позы. Он взглянул на Илью — тот пристально смотрел в иллюминатор, будто наблюдал за двигателем с целью убедиться, что тот не развалится. Вид встревоженного Ильи Розанова заставлял нервничать еще больше.

Трой закрыл глаза, откинул голову и пожалел, что не принял какое-нибудь снотворное. Это было бы умным решением. Раз уж он этого не сделал, то попытался подумать о чем-то приятном.

Он очень старался не фантазировать о Харрисе, но отчаянные времена требовали отчаянных мер, а сексуальные образы в голове работали чрезвычайно эффективно в качестве отвлечения.

Так что он позволил себе уплыть в прекрасную фантазию, где Харрис терся своей мягкой бородой о его яйца, пока сосал ему. В этом сценарии он реально мог видеть Харриса, и они оба полностью разделись. Черт, Трой жалел, что они не разделись в тот раз.

Харрис слишком сильно ему нравился. Трой совершил перед ним каминг-аут. Может быть, довольно извращенным способом: сначала занялся с ним дрочкой, а потом признался, что он гей, но точно так же он признался и Эдриану.

— Так, все внимание. Настало время историй. — Трой резко открыл глаза, услышав прекрасно поставленный голос Харриса. Тот стоял в проходе, прямо в середине самолета, улыбаясь всем, будто совершал нечто, абсолютно для него привычное. — Я вам рассказывал о первом свидании моей сестры Анны с ее будущим мужем?

— Нет! — крикнул кто-то.

— Да!

— Все равно расскажи!

— Ладно, так вот, Анна месяцами сохла по этому парню, Майку. Сейчас я уже могу сказать, что он супер-милый чувак, и мы все его любим, но в то время я знал только одно — из-за него я не мог в тот вечер взять родительский пикап.

Уже раздались отдельные смешки. Трой не сомневался, что Харрис завладел вниманием каждого человека на борту. Он даже поворачивался, когда говорил, чтобы его слышали и в передней части самолета.

— Мы с Анной нечасто ссорились, но в тот вечер все было серьезно. Меня пригласили на вечеринку, и я предложил подвезти одного симпатичного мальчика, с которым мы вместе ходили на географию, так что мне нужен был этот пикап.

Сердце Троя забилось чаще от того, как легко Харрис произнес «симпатичного мальчика» перед аудиторией игроков НХЛ.

История продолжалась, все ловили каждое его слово. Трой обнаружил, что сидел на самом краю своего кресла по причине, не имеющей ничего общего со страхом за жизнь. Даже Илья улыбался и смеялся, и застонал вместе с Троем, когда Харрис рассказал,