Райская птичка и черный дракон - Мария Ковалева-Володина

Но сегодня она что-то почувствовала — волна ненависти поднялась в нем. Она тут же угасла, не прошло и пары секунд. Но Хун Хуа все же поняла — он такой же как она, а не мифический святоша.

А может ее так успокаивает его прикосновение, потому что…

Щеки вспыхнули от постыдных воспоминаний.

Когда она была девчонкой лет тринадцати, Лю Цзинь уже был прославленным мастером. Все в ее клане болтали о нем. Тогда еще только слухи ходили о том, что он подчинил себе не только стихию Воздуха, но и Воды, и Земли. Таким могуществом никто из ныне живущих мастеров не мог похвастаться.

К тому же, он и его ученики совершили тогда величайший подвиг — спасли всю округу от надвигающейся армии в пять сотен демонов. Лю Цзин заманил их в ловушку на своей горе и заточил живых, но недвижимых глубоко в землю. А чтобы их темная энергия Инь не отравляла гору Фэньюнь, сверху посадили неувядающий сад из пятисот сливовых деревьев, по числу демонов.

Хун Хуа было очень интересно посмотреть на эту живую легенду. И она сбежала ночью из своего клана с двумя подружками, чтобы подглядеть за утренней тренировкой Лю Цзиня.

Она не первая это придумала. Мастер Лю любил тренироваться на большой открытой площадке на обрыве. С определенных ракурсов его было хорошо видно. Слухи об этом распространились быстро, и многие прятались там по кустам. Кто-то из любопытства, а кто-то в надежде увидеть какую-нибудь секретную технику.

Хун Хуа и ее компании пришлось даже подраться с деревенскими девчонками за удобные кусты.

С первыми лучами солнца он появился на обрыве с мечом. И зрелище это было так прекрасно, что маленькая Хун Хуа открыла рот от изумления. Долго ей потом снился его точеный профиль, развевающиеся длинные волосы и быстрые выверенные удары.

Уже одна, без подружек, она продолжала сбегать время от времени, чтобы еще увидеть свою первую любовь. Больше всего ее поражало его внутреннее спокойствие и безмятежность.

Огненная Хун Хуа всегда была импульсивна, несдержанна, а ее удары были яростными. Эмоции часто накрывали ее.

А этот мужчина был подобен небожителю — спокоен и умиротворен. Казалось, ни одна земная эмоция не способна его тронуть.

В пятнадцать лет для Хун Хуа все изменилось. Мастер Лю овладел еще и стихией Огня. И по мнению старших клана Крыльев Пламени это было невообразимой наглостью. Ведь до этого только они повелевали стихией Огня.

Клан Хун Хуа разорвал все отношения с кланом Фэньюн. И, конечно же, дочь главы клана не могла больше бегать смотреть за его тренировками — это был бы страшный позор, если бы кто-то узнал.

В одну из ночей она тайно сожгла свои рисунки тушью, которые никому не показывала — на них среди прекрасной природы на горе тренировался с мечом длинноволосый мужчина. И только на один портрет у нее не поднялась рука. Она свернула его и анонимно передала Мастеру Лю через торговца чаем. На этом история была окончена.

Ее девичье сердце еще поныло немножко, но интенсивные тренировки и захватывающая жизнь дочери главы клана Крыльев Пламени вскоре отвлекли ее.

Странно было бы долго страдать по человеку, с которым она и словом не обмолвилась. Да что уж там, он даже взгляда на нее ни разу не кинул и вообще не знал про ее существование. К тому же, все были в курсе, что этот Мастер дал обет целомудрия — это и другие аскезы помогали ему наращивать Силу.

Горя со стыда от накативших воспоминаний, Хун Хуа не заметила коряги под ногами и споткнулась. Ее спутник отреагировал мгновенно. Чтобы удержать девушку, он перехватил ее возле локтя, а второй рукой придержал за талию. Хун Хуа не коснулась земли, удара не произошло, но неожиданно для себя она вскрикнула — на коже запястья, где Учитель Лю держал ее, девушка почувствовала жгучую боль.

Она вскочила на ноги и оттолкнула его. Чуть отвернулась и подняла широкий рукав ханьфу.

На запястье зияла необычная рана — она напоминала перо по форме.

Хун Хуа хмуро разглядывала красное, чуть кровящее пятно.

— Я не мог вас так ранить, — задумчиво проговорил Лю Цзин.

— Это не вы, оно… — начала растерянно Хун Хуа, но вспомнила, с кем разговаривает.

Она резко одернула рукав и молча пошла дальше, всем видом показывая, что не собирается ничего объяснять презренному неудачнику.

Кто б ей что объяснил. Сегодня, незадолго до выхода Учителя Лю из медитации, ее рука зачесалась в этом месте. И Хун Хуа обнаружила что-то вроде родимого пятна в виде пера на запястье ближе к локтю. Это было похоже на магическое воздействие, но никакого внешнего следа она не обнаружила.

А теперь родимое пятно превратилось в рану. Ей нужно разобраться с этим — наверняка это как-то связано с чертовым кланом Фэньюн. Только вот Лю Цзин выглядел удивленным, будто ничего не знает об этом.

Хун Хуа чувствовала, что он не врет. Она столько подглядывала за ним в детстве и сейчас, что, казалось, неплохо узнала его.

На входе в город Учитель Лю прекратил действие заклинания ускорения — они не могли так передвигаться при обычных людях.

Лю Цзин уверенно шел по знакомым переулкам в сторону моста. Как часто он спускался сюда — они с учениками всегда помогали местным жителям. Даже этот резной мост через реку был построен руками и на деньги его клана.

Раньше горожане почтительно кланялись ему и называли “наш даоджан”. Но сейчас большинство старались обходить его стороной, некоторые даже косились враждебно. Похоже, большинство верили слухам про его связь с демонами.

Да, однажды он спас их всех от пятиста голодных демонов, но это когда было.

Конечно же, Лю Цзин не обижался на них. Даже главы уважаемых кланов поверили в эти слухи, что уж говорить о простых горожанах.

Но он снова ощущал себя странно. Будто какой-то внутренний голос шептал ему, что все они должны поплатиться за несправедливое отношение к нему. Неужели неудачи так сломили его, что его психика надломилась. И даже его жизненные ценности, все его духовные наработки и достижения теперь под угрозой?

Он глянул на Хун Хуа. Сейчас он не чувствовал к ней ненависти. Но что, если то безумие целиком завладеет им, способен ли он убить эту девчонку? Не в опасности ли она?

Их путь шел через многолюдную торговую улицу. Сегодня было очень оживленно — даже шло небольшое представление. Похоже,