Ноты соблазна - Аделина Жемчужева

успокоить сбившееся дыхание. Тишина за дверью казалась давящей, но я не могла понять, остался ли Гюстав в коридоре или ушёл. Моё тело продолжало дрожать, а в голове крутилась только одна мысль: Сколько ещё я смогу это выносить?

Я не сказала Гюставу ничего, потому что внутри меня горело чувство вины. Он был прав. Я смотрела на Армана, желала его, представляла рядом вместо своего мужа. Эти мысли преследовали меня, и от них становилось только хуже.

Но поведение Гюстава всё же удивляло и пугало. Он начал поднимать на меня руку, чего раньше никогда не позволял себе. Если это продолжится, мне придётся принять меры. Я не могла позволить, чтобы кто-то, даже он, причинял мне боль. И всё же часть меня понимала: возможно, его гнев подпитывает моя скрытая вина.

Это была игра с огнём. Гюстав чувствовал, что я отдаляюсь, а я не могла справиться с нахлынувшими эмоциями. Потрогав запястье, где остались красные следы от его пальцев, я поклялась себе забыть об Армане. Эти мысли разрушали и меня, и наши отношения.

Через некоторое время Гюстав вошёл в спальню. Его лицо было растерянным, виноватым. Он медленно подошёл ко мне и присел на край кровати.

— Прости, — сказал он тихо, — я не хотел причинить тебе боль.

Он протянул руку, чтобы коснуться моего лица, но я инстинктивно отпрянула. Его пальцы замерли в воздухе, и он, заметив мою реакцию, убрал руку, его взгляд наполнился растерянностью.

— Селин, — произнёс он, обняв меня. Его голос дрогнул. — Я знаю, что был неправ. Но я боюсь потерять тебя. Ты всё, что у меня есть.

Я почувствовала, как его руки крепче сжали меня, но тепло этих объятий не приносило утешения. Он искренне верил, что ошибся, но его слова, как иглы, проникали в моё сознание. Гюстав был прав. Я действительно думала о другом мужчине. Я представляла Армана, я желала его, мечтала о том, чего у меня не было в браке.

Гюстав усадил меня на свои колени, и его губы нашли мои. Но я не ответила на поцелуй. Внутри меня всё замерло.

Он отстранился, внимательно глядя мне в глаза, будто пытаясь понять, что происходит. Но я отвела взгляд, боясь, что он всё прочтёт на моём лице.

Гюстав почувствовал мою холодность и отстранился, его лицо потемнело. Он некоторое время молчал, глядя на меня. Тишина в комнате становилась всё тяжелее, словно воздух сгущался вокруг нас.

— Ты изменилась, Селин, — наконец произнёс он тихо. — Ты не такая, как раньше.

Я молчала, опустив взгляд. Всё внутри меня кричало, но я не могла найти слов, чтобы объяснить то, что сама до конца не понимала.

— Кто он? — снова спросил Гюстав, теперь более твёрдо, и его пальцы невольно сжались на моём бедре.

Я встрепенулась и посмотрела на него, не в силах сдержать напряжение.

— Никого нет, — сказала я, но мой голос прозвучал так неубедительно, что даже мне самой стало стыдно.

Он лишь горько усмехнулся и покачал головой.

— Ты можешь обманывать себя, но не меня, — сказал он, вставая и отходя от кровати. Его шаги были тяжёлыми, а спина напряжённой.

Я смотрела на него, чувствуя, как моё сердце колотится в груди.

— Гюстав, это не так… — попыталась я оправдаться, но он поднял руку, останавливая меня.

— Не говори ничего, — резко бросил он, не оборачиваясь. — Лучше молчи, если не хочешь признаться.

Его слова резали, но я не могла ответить. Внутри бушевала буря — вина, страх, желание и отчаяние смешались в одно целое.

Гюстав подошёл к двери и остановился. Он стоял там несколько секунд, не оборачиваясь, а потом тихо произнёс:

— Я люблю тебя, Селин. Но если я узнаю, что ты предала меня… — он сделал паузу, его голос стал холодным, как лёд, — ты не захочешь узнать, что будет дальше.

Он вышел, оставив меня одну в тишине.

Я обхватила голову руками, чувствуя, как слёзы текут по щекам. Всё зашло слишком далеко, и я понимала, что выбора у меня больше нет. Либо я продолжу притворяться и разрушу себя, либо скажу правду и потеряю всё.

Но почему я думаю о нём? — мысль об Армане снова всплыла в голове, и я почувствовала, как внутри меня загорается огонь, который я старалась погасить.

Я встала и подошла к зеркалу. На своём отражении я увидела женщину, которую едва узнавала. Мои запястья болели от оставленных следов, глаза были покрасневшими от слёз.

— Хватит, — прошептала я себе.

Но что именно должно было закончиться — мои мысли об Армане, страх перед Гюставом или эта разрушительная игра, — я не знала.

Глава 19. Подозрение

Арман

Я сидел у себя в кабинете, погруженный в работу. Отчёты тянулись нескончаемым потоком: цифры, графики, заметки. Глаза уже начинали уставать, а мысли то и дело ускользали куда-то вдаль, за пределы этих строгих строк. Я старался сосредоточиться, но поймал себя на том, что в очередной раз думаю о ней. О её улыбке, лёгком наклоне головы, когда она слушает, о её голосе, который мог бы вытеснить даже самый шумный день.

Я вздохнул и откинулся на спинку кресла. Моя слабость. И моя тайна.

В этот момент я услышал шаги в коридоре — лёгкие, торопливые, с лёгким эхо. Затем раздался стук в дверь.

— Войдите, — произнёс я, стараясь сохранить спокойствие в голосе.

Дверь открылась, и на пороге появился Гюстав. Его лицо, как обычно, выглядело приветливым, но в глазах мелькала едва уловимая тревога.

— Друг мой, рад тебя видеть, — сказал он с улыбкой, шагнув вперёд и протянув мне руку.

Я поднялся из-за стола, ответил на рукопожатие и с искренним удивлением спросил:

— Гюстав! Как неожиданно. Что привело тебя сюда?

Его улыбка стала шире, но всё же казалась чуть напряжённой.

— Просто решил навестить тебя, — ответил он, оглядывая кабинет. — Всё-таки давно мы не разговаривали как следует. Мне кажется, пора это исправить.

— Это так.

Я кивнул, пытаясь уловить, что именно скрывается за его словами. Такой визит не мог быть случайным.

— Арман, ты опять сидишь за этими отчётами, как за стеной, — сказал он, бросив свой шарф на спинку стула. — Ты бы хоть иногда выбирался наружу, а то совсем задохнёшься.

Я усмехнулся и жестом пригласил его сесть.

— Ты пришёл отвлекать меня от работы или есть что-то конкретное?

— Я пришёл с серьёзным делом, — ответил он, садясь напротив.

Я нахмурился. Обычно Гюстав шутил или болтал без особой причины, но его тон сейчас был странно сосредоточенным.

— Что случилось?

Он на мгновение замялся, словно