Ошеломленный - Бекка Стил

Нет.

Мое зрение затуманилось, и я сжал кулаки. Что я должен был сказать? Как я мог все исправить? Я был не ближе к тому, чтобы переварить это между нами, чем в начале.

— Ной. Я не могу...

Он сморгнул слезы, и это было чертовски больно. Я сделал это. Я довел его до слез.

— Все в порядке. Я понимаю. Больше всего на свете я хотел бы иметь дело с тем, что мы были тайной. Я бы никогда, никогда не заставил тебя делать то, к чему ты не был готов. Нам нужно покончить с этим, пока это не причинило нам обоим боль еще больше, чем уже причинило.

Слеза вырвалась на свободу. Нет. Это не могло так закончиться. Он не мог оставить меня.

Мне нужно было, чтобы он остался.

— Пожалуйста. Пожалуйста, не оставляй меня, - умолял я.

Из его глаз, полных боли и печали, потекло еще больше слез, но он не потрудился их вытереть.

— Я должен, Лиам. Мы не можем ... мы больше не можем этого делать.

Видя этот опустошенный взгляд на его лице... это был единственный способ, которым мне удалось выдавить из себя ответ, произнесенный шепотом.

— Ты прав. Хорошо. Все кончено.

Я сморгнул еще больше слез. Я потерял кого-то еще.

Лежа здесь в темноте, одинокий и страдающий, я мог признать правду, которую боялся произнести вслух. Боюсь даже подумать об этом. С тех пор, как ушел мой отец, моим самым глубоким страхом было то, что меня снова бросят. Вот почему я так крепко держался за то, что любил, вот почему мне было трудно смириться с тем фактом, что у моей мамы появился новый парень. Рационально, я знал, что это не имело смысла, но это не мешало ему причинять боль.

И на этот раз это произошло из-за меня. Это была на 100 процентов моя вина. Потому что моя голова была так испорчена.

Черт.

Я потер глаза, затем поднялся и встал с кровати. Прежде чем я смог отговорить себя от этого, я обнаружил, что закрываю за собой дверь своей спальни и делаю несколько шагов по коридору к комнате Ноя. Я обхватил пальцами ручку и нажал вниз.

Дверь была не заперта, и я вошел в затемненную комнату.

Ной поднял свой пристальный взгляд на меня, его лицо освещалось экраном ноутбука. Его глаза были красными и опухшими, и я ненавидел то, что я был тем, кто причинил ему эту боль.

— Могли бы мы ... может быть…посмотреть "Атаку Титанов"? В последний раз? - Мой голос дрогнул на словах, и я проглотил комок в горле.

Он долго молча смотрел на меня, а потом, наконец, кивнул.

Я неуверенно выдохнул, подходя к краю его кровати. Когда я был на уровне, он подвинулся, освобождая место для меня рядом с ним. Он поднял руку в приглашении, и я лег, обняв его одной рукой, вдыхая его цитрусовый аромат. Его тело было теплым, его грудь поднималась и опускалась рядом со мной, когда я положил голову ему на плечо.

— Мне жаль, - прошептал я.

Он прижался губами к моей голове в легком, мимолетном прикосновении.

— Мне тоже, - последовал его мягкий ответ, пронизанный грустью.

Мои глаза снова наполнились слезами, когда он пододвинул свой ноутбук поближе и нажал кнопку воспроизведения.

Мы лежали так долго, очень долго.

Небо начало светлеть, когда я моргнул, открыв глаза. На минуту я забыл, что произошло, а затем все вернулось ко мне.

Я не хотел засыпать здесь, и все же я был здесь, свернувшись калачиком с Ноем, держа его, его ноги переплелись с моими.

Наша последняя ночь вместе.

Боль накрыла меня, как волна.

Повернув голову, я обнаружил, что Ной наблюдает за мной своими широко раскрытыми янтарными глазами, все еще полными страдания. Осторожно высвободившись из моих объятий, он произнес одно слово дрожащими губами.

— Лиам.

Это так чертовски больно.

— Я знаю.

Я заставил себя вылезти из его кровати.

Когда я в последний раз вышел из его спальни, он не пытался меня остановить.

ГЛАВА 33

— Как насчёт, чтобы сбегать к Катти Сарк и обратно? Я знаю, что это длиннее, чем наш обычный маршрут, но сегодня хороший день, и мы можем расслабиться. - Эллиот присел на корточки, поправляя шнурки на своих кроссовках, пока я делал несколько разминочных упражнений.

— Да, хорошо. - Я улыбнулся ему так широко, как только мог. Последние две недели с тех пор, как мы с Лиамом взаимно согласились прекратить это, прошли в тумане оцепенения. Я продолжал говорить себе, что глупо так переживать из-за всего, что произошло, когда мы никогда не были вместе по-настоящему, но этот гребаный идиот, он же я, пошел и влюбился в него.

Это также не ускользнуло от внимания наших соседей по дому. Казалось, они ходили на цыпочках вокруг нас обоих. Я проводил гораздо больше времени в своей комнате, или в библиотеке, или тусовался с друзьями с моего курса или бегового клуба.

Конечно, Эллиот видел меня насквозь. Но, будучи хорошим другом, которым он был, он ничего не сказал, просто слегка сжал мое плечо, когда выпрямился.

Мы отправились в путь в медленном и устойчивом темпе, наши ноги легко несли нас по тихим улицам. Воскресное утро было моим любимым временем для бега. Лондон просыпался поздно, отдыхая в выходные, и рано утром город был в моем распоряжении. Я не думал, что когда—нибудь привыкну к этому - проходить мимо стольких знаковых достопримечательностей без толпящихся вокруг них туристов, но Эллиот и глазом не моргнул. Иногда мне казалось, что ему было бы полезно притормозить и оценить то, что у нас было. Я знал, что он поступил в LSU только из-за Андера, но здесь было так много ценного.

Мы бежали молча, оба погруженные в свои мысли, пока не достигли Гринвича и не повернули налево, пробежав мимо Национального морского музея, и в конце концов оказались перед Катти Сарк, рядом с Темзой. Корабль-музей навис над нами, когда мы рухнули на низкую стену, которая проходила вдоль дорожки.

Эллиот опустился рядом со мной, вытянув ноги перед собой.