Тэррлисс - Лия Стеффи

Сотрудники полиции выскочили из автомобилей и быстро приближались, направив пистолеты прямо на нас.

– Стойте на месте и не двигайтесь!

Терри посмотрел на меня, и в ту секунду я окончательно поняла: я самое настоящее ничтожество. Вот так взять и все испортить… Из-за меня он будет отматывать уже настоящий срок. Я просто испоганила ему жизнь. Тем временем полицейские заломили ему руки.

– Тэрриэль Ривман, вы арестованы за нелегальное проникновение на территорию города Рибовски.

Его заковали в наручники и повели к машине. Я увидела, что ко мне направляется полковник полиции. Неужели он тоже сюда пожаловал? Я встречалась с ним прежде, поэтому он прекрасно знал, кто я такая.

– Наденьте и на нее наручники, – рявкнул он, уставившись на подчиненных. – Ну что, Филисса Бенуа, а я ведь говорил, что тебе давным-давно нужно приструнить свой нрав. Помогать нелегальному перебежчику – это уже статья.

Меня тоже заковали в наручники, и я с ненавистью посмотрела на мерзкого мужика.

– Ты не сядешь, но будешь отправлена на исправительный срок в Алегрию, – добавил он, развернулся и зашагал к своей машине.

А мой мир просто рухнул.

Глава 18

Две недели назад

Кабинет истории в лицее «Гринберг» заполонили ученики одиннадцатого класса. Сегодня подростки должны были подготовить презентацию про различные места в мире. Кириллу Раевскому достался район, который находился совсем рядом: Алегрия.

Молодой человек стоял у проектора, на котором демонстрировались фотографии злосчастной территории.

– Думаю, ни для кого не секрет, что перестройка никаким боком не коснулась Алегрии. Издавна туда отправляли тех, для кого просто не было места в тюрьме. Именно там они отбывали наказание. Раньше в этой забытой богом глухомани стояли различные электрические ограждения для того, чтобы люди не могли оттуда выбраться. Спустя некоторое время их разрушили и снесли, сейчас жители могут спокойно переходить границу. Но это случается крайне редко: в Рибовски есть специальная охрана, которая отслеживает перебежчиков. – Парень нажал на кнопку пульта, и снимок, на котором была запечатлена свалка, сменился на фотографию обитателей Алегрии.

Лисса сидела за последней партой. Девушка поморщилась, посмотрев на фото.

– Сейчас там проживает около тридцати тысяч человек. Выживаемость младенцев очень низкая. Дети, как правило, умирают еще в раннем возрасте. Власти не желают решать проблемы трущоб, потому что не хотят возиться с жителями Алегрии.

Учитель с горечью слушал рассказ Кирилла.

– Кстати, твой отец является не последним человеком в городской думе. Что он говорит на этот счет? Неужели никто никогда не возьмет на себя ответственность?

Молодой человек пожал плечами и вздохнул.

– Отец говорит то же, что и все. Никому не нужна Алегрия. Но я знаю точно, что если смогу пойти по его стопам и займу должность во властных структурах, то обязательно предприму какие-нибудь меры для реабилитации Алегрии.

– Молодец, Раевский! Достойно! Очень надеюсь, что у тебя все получится.

Лисса закатила глаза и приподняла голову.

– Зачем тратить время на свалку? Эти люди давным-давно сгнили. Я всегда говорила о том, что лучшим решением будет массовое истребление жителей Алегрии. От них лишь зараза и всякие инфекции. Я вообще удивляюсь, как такой мерзкий район может находиться рядом с Рибовски.

– Бенуа! Что ты несешь? – Учитель встал из-за стола и скрестил руки на груди. – Как тебе не стыдно такое говорить? Там же дети! Они виноваты, что не родились в богатой семье, как ты? Такая умная, я посмотрю.

– Их родители – больные или преступники. Какие гены они могут им передать? Детишки тоже вырастут ненормальными.

Кирилл сел за парту и покосился на Лиссу.

– Ты неправа! – выпалил парень. – И правда, легко говорить, когда ты живешь припеваючи. Молчи и не позорься. Перегибаешь до ужаса. Пойми, никто не застрахован от Алегрии. Но в нашем государстве такие правила, что туда на исправительный срок может попасть абсолютно любой.

Филисса ухмыльнулась и отвела взгляд от Раевского.

– Нет. Туда может угодить только нарушитель закона. К счастью, мне это не грозит, поэтому я тех тварей никогда не увижу. А ты давай, продолжай рвать глотку за нищебродов.

Кирилл вновь посмотрел на Филиссу, а потом отвернулся. Иногда ему искренне хотелось дать ей хорошую оплеуху, чтобы она наконец пришла в себя и поняла, что в мире все может вернуться бумерангом.

Филисса

Можно мне просто взять и убиться? Как здесь люди живут?! Сказать, что два дня назад я была в шоке, – ничего не сказать. Никогда раньше я не видела такого ужаса. Тут страшно шаг сделать, не то что жить. До сих пор кажется, что я сплю и вижу кошмар.

Я сижу возле полуразрушенного дома. Вокруг куча мусора, бутылок, шприцов. Все мерзкого серого цвета. Земля до жути черная, небо словно покрыто темной пеленой. Люди одеты в грязные лохмотья. Они и сами пропитаны грязью, что уж говорить. Ужасное зловоние вызывает рвотные позывы, и желудок буквально выворачивает наизнанку. Никакой тишины нет и в помине. Я постоянно слышу мат, крики… Уши просто вянут. Про сон я вообще молчу.

На меня как-то странно посматривают. Ну конечно, я пока еще в хорошей одежде, с чистыми волосами. Но мне даже страшно вообразить, как я сейчас выгляжу. Маска бунтарки слетела с меня. Чуть ли не каждый час я рыдала взахлеб.

Я боюсь. Очень сильно боюсь. Меня могут жестоко убить, изнасиловать. Мне страшно даже сдвинуться с места.

Пока я вот так сидела, увидела, что из-за угла вышла женщина в каком-то тряпье. С ней рядом ковыляла девочка лет пяти.

– Мама, смотли, какая класивая! – пискнула малышка.

Женщина остановилась и, прищурившись, посмотрела на меня. Девочка подбежала ко мне и уставилась на мой браслет.

– Ух ты! А можешь дать его мне? Такой класивый!

Ага, разбежалась! Что еще отдать? У меня и так почти все забрали. Я молча сунула руку в карман и отвела взгляд от мелкой попрошайки.

– Тебе жалко, что ли?! – прохрипела