Следующая цель – твое сердце - Нетта Хайд

своей жизни. Избавить голову и глаза от этого наваждения. Но услышав ее «красивую» речь о том, как ей было хорошо с этим человеком, я почувствовал неприятный укол в груди – странный и болезненный, как никогда раньше.

Морально отшатнувшись от ее слов, я решил наплевать на нее и позволить ей делать все, что хочется. Она для меня никто. Я терпеть ее не могу. Хочет трахаться и подцепить какую-то заразу? Пусть трахается с кем угодно. Мне все равно. Но все «веселье» в том, что мне приходится это вдалбливать в свою голову, потому что я, блять, бесконечно тону в ней, сам того не осознавая.

Чтобы не сойти с ума и не сделать что-то опрометчивое, я просто отошел в сторону, позволив ей уйти, и вернулся в клуб. Там я сел за столик, закурил сигарету и налил себе виски. Но, поднеся стакан к губам, я услышал интересный разговор за спиной.

– Чак, что с тобой? – громко звучит мужской голос.

– Какая-то тупая шлюха вырубила меня. Потанцевал с ней, хотел затащить ее на заднее сиденье и трахнуть. По виду такая доступная, а по факту – отбитая мразь. В итоге: разбитый нос, гематома под глазом и неделя без секса. Увижу ее еще раз – точно убью.

Я ставлю стакан обратно на стол и поднимаюсь. Поворачиваюсь и узнаю в этом парне того, с кем ранее танцевала Тея. Я оцениваю его внешний вид, нанесенные увечья и понимаю, что под «доступной» он имеет в виду не какую-то другую девушку, а мою Дейенерис. Мою, черт возьми, Дейенерис.

Я снимаю «наручники» настроения надраться в хлам алкоголем и надеваю «перчатки» решимости набить лицо этому подобию человека.

Поместив недокуренную сигарету между зубами, я подхожу к ублюдку и, схватив его за затылок, с силой бью его лицом о стеклянный стол. Сидящие рядом с ним, подпрыгивают и заползают на диваны. Бью еще раз. Потом еще раз. И откидываю его на пол. Его лицо в крови, а заплывшие глаза смотрят на меня с непониманием.

Я наклоняюсь к нему и, чувствуя, как ярость внутри продолжает кипеть, бью несколько раз по лицу кулаком. Затем хватаю одной рукой воротник его окровавленной рубашки, а второй – вынимаю изо рта сигарету и тушу о его щеку под писклявый крик, смешивающийся с битами грохочущей музыки.

– Увижу тебя здесь еще раз – ты труп, понял? – смотрю на изуродованное лицо, заставляя себя остановиться и уйти, чтобы не убить его.

– Нейт, – обращаюсь к охраннику, – полуживой ублюдок здесь больше не должен появляться. Увижу его – уволю тебя, ясно? – Получив утвердительный кивок, иду к машине.

Сев на водительское сиденье, я несколько раз бью ладонями по рулю, заставляя машину громко сигналить, а затем упираюсь лбом о свои руки, сложенные на рулевом колесе.

«Блять, как?! Как можно быть таким придурком!? Какого черта я не слушаю, а делаю так, как мне вздумается?! Она не спала с ним. Моя Дейенерис ничего, кроме самообороны, с ним не делала. Этот ублюдок, блять, чуть не изнасиловал ее! Он порвал ее юбку. А я, придурок, решил, что это был порыв страсти. И из-за странного чувства ревности, я наговорил ей столько дерьма. А она даже не стала ничего мне доказывать. Просто согласилась со всем, что я ей сказал. Я – идиот. Самый настоящий идиот!»

Завожу двигатель, полностью поглощенный мучительным чувством вины и отчаяния. Выезжаю на ее поиски, одновременно обрывая ее телефон звонками. Но чего я ожидал? Телефон выключен. Еду по городу, пытаясь отследить, но даже понятия не имею, где она может быть.

Решаю поехать домой, предполагая, что она вернулась туда, но нет. Там ее тоже нет. Я набираю Тео. Он не отвечает. Потом звоню Мэддоксу. Снова тишина.

– Блять, – хватаюсь за голову. – Куда ты ушла, ангел? Куда я тебя прогнал, черт возьми?!

Еду к ее дому, чувствуя отчаяние в груди. Но на полпути телефон оживает – на экране высвечивается имя брата. Резко затормозив перед перекрестком, отвечаю на звонок:

– Мэд, твою мать, ты почему не отвечаешь?! – ору в телефон.

– Хант, что случилось? Я провожал Дженни домой, как ты и просил. Телефон остался в машине, – спокойно говорит он.

– Целых полтора часа провожал?! – раздраженно бросаю.

– Хант, в чем дело? Ты пьян? – спрашивает Мэддокс.

– Нет, не пьян. Дженни случайно не оставила тебе свой номер? Я не могу найти Тею.

– Я думал вы вместе.

– Мы… мы немного поссорились, и она ушла, – отвечаю, ментально плюнув себе в лицо за упрямство и тупость. – Так что там с телефоном Дженни? Он у тебя есть?

– Нет, но я недалеко от ее дома. Могу вернуться и взять. Я перезвоню, – произносит Мэд и сбрасывает звонок.

Какой же я придурок, если думал, что она реально такая. Я ей столько наговорил, что меня самого тошнит от себя.

Дважды… уже дважды я безо всякой причины, не разобравшись, оскорблял ее, и она оба раза выдерживала мои наезды. С одной стороны, я должен радоваться тому, что у меня получается держать ее на дистанции и оберегать от себя, но с другой – меня дико тянет к ней, и я не знаю, что нужно сделать, чтобы избавиться от этого чувства.

Даже сейчас, я не знаю зачем хочу ее найти. Чтобы извиниться? Или снова отгородить ее от себя? Я не знаю. Эта девчонка переворачивает мою жизнь, выворачивая меня наизнанку.

Мои размышления прерывает телефонный звонок.

– Да, Мэд, – отвечаю после первого же рингтона.

– Я скину тебе геолокацию, где она может быть. Дженни сказала, когда ей грустно или она зла, она идет туда, – говорит Мэд.

– Спасибо, – поблагодарив брата, я вбиваю в навигатор нужный адрес.

Выжимаю газ в пол и мчу, наплевав на все правила. Сейчас я просто хочу увидеть ее. Убедиться, что она в порядке. Хочу спокойно поговорить.

Подъехав к набережной, выхожу из машины и направляюсь к указанному месту. Но кроме бушующих волн и пустого пирса здесь ничего и никого нет.

– Блять! – вырывается из меня, и я, замахнувшись, бросаю свой телефон на песок, чувствуя свою беспомощность.

– Ты что тут делаешь? – раздается за моей спиной знакомый голос, давая мне маленькую надежду на успокоение. Она цела. Она здесь. Она рядом со мной.

Обернувшись, я замечаю, что на ней вместо мятой рубашки и короткой, порванной юбки, надета объемная футболка и мужские шорты. На ней одежда другого. Не моя. Меня это задевает. Ее волосы завязаны в небрежный высокий пучок, выпуская несколько непослушных прядей на ее лицо, на