Великие и ценные вещи (ЛП) - Ребекка Яррос

Я закатила глаза.

Кэм насмешливо хмыкнул.

«Да, я никогда не собирался жениться на Чарити. Ни за что на свете. Не то чтобы она не была красивой, умной или другом. Она просто...»

Он сделал паузу, положив руку на кружку с кофе, и у меня перехватило дыхание.

«В общем, она сидела там, и пищала, и я сказал дяде Кэлу, что это точно была ты, потому что ты можешь быть очень громкой, когда злишься.»

Я улыбнулась, что, наверное, было немного нелепо, учитывая, что он все еще сравнивал меня с грызуном. Но все же. Милым, пушистым.

Он шагнул вперед, и я отодвинулась, чтобы не мешать ему, я только потом поняла, что оказалась на его пути. Я прижалась спиной к прохладной гранитной стойке и наклонила голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Он не касался меня и даже не находился в моем личном пространстве, но мне казалось, что он повсюду, что он затмевает собой весь остальной мир.

«Поэтому я стал называть тебя Пикой. Чем старше я становился, тем больше узнавал о них, и тем больше это соответствовало тебе.»

«Не потому, что у меня были очень большие передние зубы.»

Он покачал головой, затем медленно взял прядь моей косы, которая распустилась за ночь, и потер ее между большим и указательным пальцами.

«Нет. Потому что пики неуловимы. Их можно увидеть только тогда, когда они сами этого хотят. Они не впадают в зимнюю спячку. Вместо этого они выживают под десятью или двадцатью футами снега, встречая каждый день по мере его наступления.»

Он придвинулся ближе, и наши тела соприкоснулись, но не столкнулись. Мой пульс заколотился, устремляясь к цели, о которой я никогда не позволяла себе даже помыслить.

«Но они могут выжить только на высоте», - тихо сказал он.

«Они не могут переносить жару на более низких высотах. Они созданы для гор. Они выдерживают суровую местность, холод и трудности и возвращаются домой. Они выдерживают все, что природа им преподносит, и при этом остаются такими мягкими.»

На последнем слове он провел костяшками пальцев по моей щеке.

Мои глаза затрепетали от этого прикосновения. Когда он дошел до моей челюсти, я положила свою руку на его, чтобы удержать ее там.

Прошла секунда. Две. Он не двигался. Я тоже не двигалась.

Я сделала дрожащий вдох и набралась смелости открыть глаза, зная, что он будет улыбаться, готовый к остроумному, язвительному комментарию.

Вместо этого его темно-карие глаза смотрели так же напряженно, как и я.

«Уиллоу», - прошептал он, медленно опуская голову.

«Кэм», - ответила я, не желая смотреть на его губы, опускающиеся к моим, боясь разрушить чары, которыми мы были околдованы.

«Скажи нет», - умолял он, и его слова ударялись о мои губы с легким привкусом мяты.

«Да.»

Это слово, которое я позволяла себе повторять на кончике языка с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать, вырвалось у меня. Может быть, даже раньше, если быть честной с собой. Может быть, даже с тех пор, как я поняла, что означает это «да.»

Он выругался, когда моя свободная рука легла ему на грудь, и я почувствовала, как его сердце встрепенулось в такт моему.

«Да, Кэм. Да», - повторила я на случай, если он не услышал меня в первый раз, прекрасно зная, что он услышал. Если он нуждался в этом, я подала ему чертов знак.

«Неправильный ответ», - предупредил он.

Через мгновение он поцеловал меня мягкими губами, которые ласкали мои губы нежно и трепетно.

Это было похоже на первый поцелуй. Так бы мы целовались, будучи гораздо более молодыми и гораздо менее опытными подростками.

Потом это повторилось снова и снова - легкие, ласкающие поцелуи, от которых я приподнялась на носочки, чтобы быть ближе к нему. Он так напрягся под моей рукой, что я подумала, не сломается ли он или не рассыпится.

Он отстранился, чтобы посмотреть на меня, его брови были сведены, словно он испытывал боль, и он искал на моем лице что-то, чему не мог дать названия.

Я видела момент, когда он принял решение. Напряжение исчезло с его лица, и на его место пришла решимость.

Затем его рот оказался на моем, жесткий и требовательный. Я раздвинула губы, и он погрузился внутрь и стал нежно поглаживать мой язык своими, а его руки обхватили мои бедра и приподняли.

Мои пальцы запутались в шелковых прядях его волос, и я поцеловала его в ответ со всей силой. Я обхватила его ногами за талию, сцепив лодыжки так, будто могла держать его в плену, наслаждаясь его стоном от прикосновения.

В его поцелуе чувствовалось отчаяние, и это подстегивало меня, заставляя стремиться к большему, быстрее, глубже. Если это был единственный раз, когда я целовала Кэмдена Дэниелса, то я собиралась сделать все, чтобы он это запомнил, потому что так и будет.

Мы были в миле от электричества. Не было ни химии, ни чего-либо, что можно было бы объяснить наукой. Мы просто подходили друг другу, как две половинки совершенно разных фигур, которые каким-то образом соединились и стали одним целым.

Он исследовал мои губы, дразня языком, нежно прикусывая нижнюю губу острыми зубами. Затем, прежде чем я успела вдохнуть полной грудью, чтобы прийти в себя, он снова стал целовать меня, лишая всех мыслей, кроме абсолютного безумия, которое он возбуждал в моих венах.

Я ожила в его поцелуе, выгнулась дугой, принимая столько, сколько он давал, а затем потребовала еще. На вкус он был похож на мяту и снежное утро, переплетенные вместе с огненной кромкой, которая, как я знала, обожжет меня, если я подпущу его достаточно близко.

Он прорычал мое имя, и в животе у меня запульсировало тепло. Чего бы он ни захотел, я бы дала ему. Все было так просто. Потому что это был Кэм.

И он наконец-то поцеловал