Поклянись мне - Сара К. Л. Уилсон

Я сдерживаю фырканье и воздерживаюсь от упоминания того, что именно он и Новиков с самого начала развязали эту войну. Он должен винить только себя за жизни и бизнес, которых лишилась его организация.

— И что мы получаем от этого перемирия? — Вместо этого спрашиваю я.

Его взгляд устремляется на меня, и я замечаю, как незаметно бегают его глаза. Он нервничает. Ему, блядь, и следует нервничать.

— Я хочу восстановить нашу старую сделку, чтобы мы сохранили наши территории и сформировали альянс против других группировок, угрожающих нашим поставкам, поступающим в доки. — он кивает, как будто нам не наплевать на то, что он говорит.

— Что мешает нам сделать с тобой то, что мы сделали с Новиковым? Ты ведь видел сообщение, которое оставил Лука, не так ли? — спрашивает наш отец, и Муньос громко сглатывает, на этот раз я не могу сдержать смешок, и папа тычет меня локтем, ненавязчиво призывая вести себя прилично.

— Ничего, но это продолжается достаточно долго, если я потеряю еще кого-нибудь, баланс организаций нарушится, и мы все знаем, что это плохо для бизнеса не только для меня, но и для всех остальных. Просто соглашайся на сделку, соглашайся на перемирие и давай покончим с этим.

Папа смотрит на меня, и я резко киваю ему, я мог бы подшутить над ним, но мы все знаем, что нам лучше просто заключить перемирие, мы тоже не хотим больше терять наших людей.

Наш отец протягивает руку, и Муньос пожимает ее, прежде чем встать и сделать несколько шагов к выходу, но прежде чем уйти, он поворачивается к нам лицом.

— В свете нашего перемирия, есть кое-что, о чем тебе следует знать. За вашим недавним нападением стоит кто-то из близких членов вашей семьи, они не остановятся, пока не получат то, что хотят. — Говорит он, прежде чем выйти из ресторана и оставить нас всех гадать об одном и том же.

Что это, черт возьми, было?

И кого, черт возьми, он имел в виду?

Кто-то из близких членов вашей семьи.

Никто из нас на самом деле ни с кем не настолько близок. Я близка с Алеком, но о нем не может быть и речи. Папа держится особняком с высшими капо, Марко едва терпит наше присутствие, не говоря уже о чьем-либо еще. Иззи никого не знает в городе. Остался только Энцо, но он такой же затворник, как и мы, если не считать девушки, которую он преследует, но она даже не знает о его существовании, так что о ней не может быть и речи.

Итак, кто, черт возьми, это мог быть?

Мы покидаем ресторан в тишине и забираемся обратно в машину, я сажусь на пассажирское сиденье, папа ведет машину, а Марко садится сзади.

— Есть идеи? — Спрашивает папа, когда все двери закрываются, и я качаю головой.

— А как насчет кого-нибудь из близких Иззи? — Спрашивает Марко с заднего сиденья, и я снова качаю головой.

— Она никого не знает в городе, единственные люди, с которыми она регулярно общается, это я и гребаный Энцо. Кроме того, она могла бы соперничать с тобой в своей неспособности терпеть других людей.

— Что ж, нам нужно, черт возьми, выяснить, кто пытался убить моих сына и невестку. И когда мы это сделаем? Я выставлю их гребаные головы на Таймс-сквер в качестве предупреждения о том, что произойдет, если какой-нибудь идиот попытается причинить вред моим детям.

Глава 36

Izzy

— Тебе действительно нужно куда-то идти? Ты не можешь просто попросить Энцо забрать это для тебя? Я уверен, что он сделает это с радостью, — вздыхает Лука в трубку, и я закатываю глаза.

Прошло чуть больше трех недель с тех пор, как мы вернулись из нашего свадебного путешествия, а я ни разу не выходила из квартиры. Мне стало так чертовски скучно, что в конце концов я прочитала несколько книг, которые принес Энцо, пока нас не было. Чего он не понимал, так это того, что одна из книг была частью дуэта, и теперь мне нужно прочесть вторую.

Я позвонила Луке и попросила его прислать Томассо, чтобы я могла сходить в книжный магазин, но этот мудак предпочитает держать меня под замком.

— Я просидела взаперти три гребаные недели, я ухожу, так что либо отправляй Томассо, либо я ухожу одна.

— Блядь, прекрасно. Но если почувствуешь хоть малейший намек на опасность, позвони мне, блядь, ладно? Или, может быть, мне пропустить встречу и пойти с тобой? Я мог бы поговорить с папой и узнать, не…

— Ради всего святого, Лука! — Я кричу в трубку. — Со мной все будет в порядке! Ты ничего не пропустишь, ты пойдешь на эту встречу и сделаешь все, что тебе нужно, пока я пойду в книжный магазин, чтобы купить книгу, как чертовски нормальный человек, нормальным людям не нужно, чтобы их мужья все время за ними таскались.

— Прости, — вздыхает он, и мне становится стыдно за то, что я накричала на него. — Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности, детка, мне невыносима мысль о том, что с тобой что-то случится.

Я проглатываю комок в горле и обещаю ему, что со мной все будет в порядке, прежде чем повесить трубку и направиться к лифту.

Лука: Я люблю тебя, будь в безопасности.

Я: Я тоже тебя люблю. х

Я убедила Томассо дойти до книжного магазина пешком, а не ехать на машине. Это всего в нескольких кварталах отсюда, и с тех пор, как я переехала сюда, я действительно перестала тренироваться. Мне нужно вернуться к своей рутине.

Он что-то проворчал себе под нос, но не стал спорить с моими доводами о том, что идти пешком будет так же легко, как вести машину.

Мы заходим в магазин и сталкиваемся лицом к лицу с Робин, которая широко улыбается мне.

— Привет, Робин, верно? — спрашиваю я, как будто знаю не так уж много о ней — или обо всей ее жизни, — и она кивает.

— Верно, и ты… Айла? Иззи?

— Иззи.

— Ладно, извини. Твой шурин снова пришел после того первого раза, — говорит она с натянутой улыбкой, и что-то вспыхивает в ее глазах.

Ради всего святого, что он сделал?

— Да, я только что вернулась из свадебного путешествия и пришла за второй книгой в дуэте, которую он мне купил, — говорю я.

Она показывает мне нужную книгу, прежде