Почти джентльмен - Пэм Розенталь

Зоркий молодой человек достал что-то из-под скамьи. Это было звено цепи, которое выглядело как все остальные звенья. Покрашенное в темный серо-коричневый цвет, оно было сделано не из железа, а из тонкой мягкой меди. Под действием жара от свечей медь разогнулась, и цепь распалась. Они нашли на полу несколько таких же звеньев. Пока бригада парней счищала с люстр вековой налет свечного жира, кто-то заменил хорошие звенья на слабые.

– Неплохо придумано, – пробормотал Дэвид.

Где же искать злоумышленника? За это время он мог уехать далеко от поместья.

– Вы знаете, как зовут мужчин из бригады, мистер Невилл?

– Не всех, – признался управляющий. Разумеется, по большей части это были местные парни.

Начальник бригады, Джереми Патерностер, играл Даму в праздничном спектакле. Это он нанял людей со стороны. Возможно, ему известны их имена.

Но Патерностер (его белокурые локоны были коротко острижены, а на лице уже пробивалась симпатичная бородка) не смог сказать ничего нового. По его словам, в бригаде было несколько чужаков, но он не спрашивал их имен, потому что был занят репетицией роли…

– Хотя… погодите-ка, милорд. Я кое-что вспомнил. Там был один высокий парень с лондонским акцентом… Этот тип сказал, что ему надоела городская суета. Он ехал домой, в Дербишир, и в пути поиздержался. Я с радостью помог ему заработать. Как его звали? Хм-м, дайте вспомнить… Уильям Смит? Уильям Джонс? Уильям. Берд? Одним словом, что-то в этом духе, милорд.

Незнакомец оказался мастеровитым малым. У него был навык работы с металлами. Он вполне мог незаметно подменить звенья цепи.

– Нет, милорд, – ответил Джереми на очередной вопрос Дэвида. – Я не видел этого парня с тех пор, как заплатил ему за работу. Он сказал, что хочет вернуться домой и принять участие в праздновании пахотного понедельника у себя в деревне.

Дэвид нахмурился.

– А мы не искали подозрительных личностей в нашем поместье до пахотного понедельника, не так ли, Невилл? – спросил он.

Управляющий печально кивнул.

– Он от нас ускользнул, – подытожил Дэвид. – Мы могли бы послать человека в Дербишир, чтобы он разыскал там всех Смитов, Джонсов и Бердов, но я сомневаюсь, что это поможет. Этот парень наверняка уже вернулся к своему работодателю и сообщил, что план не сработал: люстра обрушилась, но все остались целы и невредимы.

Интересно, кто же послал сюда злоумышленника? Крашоу? Может быть, Смит или Джонс сидит сейчас в какой-нибудь гостинице и ждет лорда Крашоу, чтобы сообщить ему о случившемся?

Дэвид мрачно усмехнулся, представив себе гнев и досаду Крашоу. Завтра этот джентльмен приедет к нему с визитом. Если повезет, он, Дэвид, узнает у него всю правду.

«Но способен ли Крашоу на такую жестокость? – думал Линсли, сидя в пустой столовой и в одиночестве поедая холодный ужин. – Да, этот человек ценит деньги и членство в элитном клубе превыше всего остального. Да, он издевается над юношами, которые призваны ублажать его низменные инстинкты. Да, он подлец и развратник. Но можно ли назвать его убийцей?»

В глубине души Дэвида шевельнулось сомнение.

Ничего, он заставит Крашоу раскрыть свою сущность, даже если для этого ему придется прибегнуть к помощи кулаков.

Он на мгновение представил себе, что могло случиться, если бы Феба не сумела вовремя почуять опасность. Тяжелая груда железа просто погребла бы ее под собой.

Лорд приложил салфетку к губам, отодвинул тарелку и закрыл лицо руками, пытаясь стереть из своего воображения образ раздавленной, окровавленной Фебы.

Он долго сидел в такой позе, пока лакей не тронул его за плечо, думая, что хозяин уснул за кружкой эля.

– Спасибо, Харпер, – сказал Дэвид. – Со мной все в порядке. Я не сплю. Пожалуй, я допью эль в своей спальне, перед камином. И тебе тоже спокойной ночи.

«Самое главное – не думать о том, что с ней может произойти что-то плохое», – сказал он себе, устроившись в кресле.

Лучше сосредоточиться на завтрашней встрече с Крашоу и заранее спланировать разговор.

Может быть, этот человек – и впрямь настоящий злодей, придумавший дьявольски хитрый план?

Он подстраивает несчастный случай, в результате которого Линсли и Марстон (или юная дама, рядившаяся в одежды Марстона) должны быть убиты.

Потом как ни в чем не бывало приезжает в Линкольншир – как раз к похоронам.

И наконец, воспользовавшись ситуацией, забирает себе все те земли, на которые зарился.

Кто заподозрит неладное? Разумеется, Крашоу изобразил бы шок, удивление и даже скорбь, услышав о печальной участи аристократа-парламентария, погибшего в самом расцвете сил. Смерть возлюбленной лорда Линсли – загадочной мисс Браун – тоже вызвала бы у него печальные вздохи.

Мало того, в этот трагический момент Крашоу мог бы помочь девятому графу Линсли, на которого внезапно свалились бы все заботы о поместье. Юный джентльмен, горюющий по безвременно ушедшему из жизни отцу, с радостью продал бы лорду Крашоу несколько полей и получил бы наличные деньги, всегда нужные в хозяйстве. Дэвид поморщился. Вполне возможно, что неопытный Алек сбыл бы с рук большую часть полей.

Какое коварство – одурачить невинного мальчика!

Впрочем, в действительности все могло быть совсем не так. Дэвид пожал плечами и допил оставшийся эль. Все-таки удивительно, как далеко могут завести человека его фантазии! Вообще-то он никогда не считал себя фантазером. Но если дело и дальше пойдет таким образом, он скоро начнет слагать стихи.

Линсли усмехнулся. Они с Фебой живы. Алек не продавал его поля, а Крашоу еще не доказал своей виновности.

Завтра все выяснится. Пока он будет беседовать с гостем, в соседней комнате будет сидеть констебль. А потом – независимо от того, что выяснится из разговора – Дэвид поедет в Лондон и попросит… нет, потребует, чтобы Феба вернулась в его поместье.

Он не хочет новых детей. У него уже есть замечательный сын, который только вступает в пору зрелости. В этот критический момент жизни ему как никогда нужна поддержка отца.

Алек нуждается в Дэвиде точно так же, как Дэвид – в Фебе.

А что, если она откажется?

Линсли зевнул. Хватит строить предположения. Для одного вечера их было вполне достаточно.

Дэвид потянулся и встал с кресла. Надо поспать. Или хотя бы просто отдохнуть. Он сомневался, что сможет уснуть в пустой постели.

В окна заглядывала почти полная луна. Он не стал задергивать шторы. Улегшись в кровать, он смотрел на яркое ночное светило, которое плыло сквозь летящие облака, и представлял себе, что Феба сейчас также любуется луной. В конце концов это помогло ему заснуть.

Его воображение рисовало ему Фебу с бледным, осунувшимся лицом.

Дэвид не ошибся: Феба действительно смотрела на луну из своего номера в гостинице, где остановились на ночь пассажиры лондонской почтовой кареты.