Красавица - Валерия Аристова

и не имел права на ошибку. Он и так вчера чуть все не испортил. Замять эту историю не удастся, поэтому придется придумать какое-то объяснение своему поведению. Даже самое несуразное.

Не придумав ничего путного, Ролан решил сходить на разведку и отправился к Марии Манчини.

Мария приняла его в своей небольшой уютной гостиной, где сидела с книгой и что-то писала карандашом, положив под бумагу другой том.

— Подожди немного? — она подняла голову и улыбнулась Ролану, будто ничего не случилось, — я должна закончить, а то забуду.

Карандаш в ее руке забегал быстрее. Ролан сел у камина и смотрел на нее. Черные вьющиеся тонкими кольцами волосы были уложены по бокам, ниспадая на точеные белые плечи. Прекрасный цвет лица, нежные лепестки губ, огромные черные глаза — Мария была очень красива и очень умна. Ролан размышлял, что было бы, стань она на самом деле королевой. Не королевой их в общем-то небольшого мирка, существующего много лет в Лувре, а королевой Франции. Луи, немного занудный и через чур спокойный, в детстве соображавший хуже всех остальных и не любивший учиться, окажется под каблуком у этой хитрой и изворотливой девчонки, которая может убедить его во всем, в чем захочет.

Он снова взглянул на Марию. Будь воля короля и самого Мазарини, этот брак давно бы состоялся. Но тихо спящее недовольство знати тут же всколыхнется, если итальяшке удастся подсунуть в королевы свою безродную племянницу. Взаимные чувства молодых никто не будет принимать в расчет. Многоглавая гидра фронды тут же выползет из тьмы. Сейчас она спит, забившись в самую дальнюю нору, но никогда не стерпит подобного оскорбления. Это было ясно и Мазарини, и Луи. Это было ясно и Ролану, и, конечно, это понимала и сама Мария. Сумеет ли хитрая девчонка преодолеть страх, живший в глубине души ее дядюшки, сумеет ли она сыграть на его честолюбии так, чтобы честолюбие победило страх? Луи был ее ручным псом, и Ролан даже не брал его в расчет.

Самые интересные события произойдут, когда он сам будет за морем. Если победит Мария, в чем Ролан сильно сомневался, ему останется по прибытии только жениться на ее сестре, и он сможет поздравить себя с победой. Не знай он Дианы, он бы так и поступил. Но теперь, когда Диана занимала все его мысли, этот простой путь к золотому табурету был для него заказан.

Мария опустила руку с карандашом и обернулась к Ролану. Губы ее сложились в самую милую из ее улыбок.

— Что привело вас ко мне, граф де Сен-Клер, — промурлыкала она, протягивая ему руку для поцелуя.

— Только ваша несравненная красота влечет меня в ваши покои, — улыбнулся он, поддерживая ее игру.

Мария махнула рукой, приказывая лакеям выйти и оставить ее наедине с гостем.

— Так чего ты хочешь, Ролан? — спросила она, когда те вышли, — вчерашнее происшествие не дает тебе покоя?

Он сел в кресло у камина, протянул ноги.

— Да, вчера было забавно обнаружить дома вашу компанию. Только захочешь покоя, бежишь из Лувра, как Лувр переселяется в твой дом, — рассмеялся он.

— Надеюсь ты понимаешь, что я не хотела никого убивать?

Он помолчал, размышляя, что ей ответить:

— Очень хочется в это верить, — наконец сказал он.

— И... что же может убедить тебя в моей правоте? — Мария посмотрела из-под ресниц.

— Пока ничего. Но если с мадемуазель дАжени что-то случится, я буду точно знать, кто в этом виноват.

Мария вспыхнула:

— И все же? Как я могу оправдаться?

Ролан поднялся, и смотрел на Марию теперь сверху вниз. Она вскинула глаза, и он даже залюбовался этой картиной: огромные глаза сияют от невыплаканных слез, как цветы сияют от утренней росы. Алые губы чуть приоткрыты и немного подрагивают.

— Никак, — сказал он, наблюдая, как слезы начинают путаться в длинных ресницах.

Мария быстро-быстро захлопала ресницами. Губы ее дрогнули, и она прикусила нижнюю пухлую губу. Тогда Ролан нагнулся и сделал то, чего ему давно уже хотелось сделать. Он поцеловал ее, совсем немного, рискуя нарваться на пощечину, рискуя быть замеченным кем-то из слуг или внезапно вошедших домочадцев. Просто коснулся губами ее губ. Мария не отпрянула, не закричала и не стала вырываться. Наоборот, она обхватила его шею рукой, притянула к себе, и он опустился на колени у ее кресла. Их поцелуй был долог и нежен, они будто пробовали друг друга на вкус, размышляя, а нравится ли такой партнер, и сколько радости принесет дальнейшая игра. Губы Марии были нежны и податливы, и сама она, очень уютная и теплая, казалось, манила его продолжить знакомство. Мария не отталкивала его, но чувство самосохранения говорило Ролану, что он не имеет права переступать черту дозволенного. Он мягко отстранился он нее, и улыбнулся, наслаждаясь видом ее раскрасневшихся щек и припухших губ.

— Надеюсь, между нами мир? — спросила Мария, будто промурлыкала. Черные глаза ее сияли страстью.

Он поднялся, понимая, что еще немного, и их обоих будет уже не остановить.

— Конечно, прекрасная Мария. Я уверен, что вы достойны доверия. Самого безоговорочного. И уверен, что вы не разочаруете меня.

Мария усмехнулась, глаза ее вдруг погасли и стали холодными, будто в ее душе задули свечу.

— Всего хорошего, граф де Сен-Клер, — сказала она, — я постараюсь выполнить вашу просьбу. Я не задерживаю вас более.

Ролан поклонился, но Мария уже снова погрузилась в чтение, что-то иногда отмечая на бумаге карандашом. Он развернулся на каблуках, и, выходя из комнаты, чуть не столкнулся с королевой.

Так вот оно что. Слух у Марии так же остер, как и ум. Он поклонился Анне и поспешил сбежать.

Идя по коридорам Лувра, он улыбался. Поцелуй Марии Манчини привел его в хорошее расположение духа, будто она поделилась с ним своим теплом. А потом он вспомнил другой поцелуй, тот, который чуть не стоил ему рассудка, и его бросило в жар. Диана была как наваждение. И мысли о ней снова не давали ему покоя.

Мысли о Ролане де Сен-Клер вызывали у Дианы приступы стыда. Она готова была провалиться на месте, когда встретила его в Лувре. Хорошо, что он просто прошел мимо