Клуб 22 - Тейт Джеймс

Размытая фигура Зеда шевельнулась в запотевшем душе позади меня, движение в зеркале было слишком дразнящим, чтобы удержаться и не посмотреть. — Это всего лишь царапина; у меня бывало и похуже, — ответил он. — Кроме того, я хотел смыть его вонь со своей кожи.

Я вздохнула. — С этим не поспоришь. — Отодвинув аптечку в сторону, я тщательно намылила руки в раковине и смыла с них всю кровь. Пришлось изрядно потрудиться что бы смыть следы Чейза и Бешеного пса. Затем я схватила мочалку и вытерла брызги с рук и лба. Что за бардак.

Душ выключился, и у меня перехватило дыхание в груди.

— Подашь мне это полотенце? — Спросил Зед, протягивая руку из душа в направлении вешалки для полотенец.

Я сделала, как он просил, слегка разочарованная тем, что он не собирался просто выйти весь голый и мокрый. С другой стороны, он уважал мои границы, прекрасно зная, какой силы мне потребовалось что бы вернуть стены на место, и я это ценила.

Зед вышел, низко обернув полотенце вокруг бедер, и я чуть не проглотила язык, встретившись с его взглядом в зеркале. Может быть, мои стены были не такими прочными, как я думала.

Быстро расползающееся красное пятно на его полотенце вывело меня из транса, и я обернулась, чтобы осмотреть его рану.

— Это всего лишь царапина, — повторил он, несмотря на то, что его "царапина" длиной в три дюйма все еще кровоточила.

Я закатила глаза и похлопала по столешнице туалетного столика. — Сядь сюда, чтобы я могла получше рассмотреть.

Он сделал, как ему было сказано, вскочив с полотенцем, все еще надежно обернутым вокруг тела, и я включила резкую подсветку над зеркалом. Свет был причиной, по которой я принесла аптечку в его ванную, а не в спальню. Если бы мне понадобилось наложить ему швы, то это было бы самое яркое освящение.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, пока промывала рану, напоминая себе оставаться профессионалом. Ему нужна была моя медицинская помощь, а не отсосанный член.

Но, черт возьми, это было трудно вспомнить, когда его пресс напрягся от укола антисептика на ране, и он прислонился спиной к зеркалу с тихим стоном боли. Да, я знала, насколько это было хреново - ему было больно. Но Зед каким-то образом превратил это в сексуальный акт, и я не могла убедить себя в обратном.

— Хм, тебе повезло, — наконец объявила я, выбрасывая окровавленные ватные тампоны в мусорное ведро и хватая пачку пластырей бабочкообразной формы. — Я думаю, это просто царапина.

Зед фыркнул от смеха, от которого напряглись мышцы его живота и из пореза потекло еще больше крови. — Я же говорил тебе, умник.

Я вздохнула и аккуратно наложила ленту-бабочку, чтобы закрыть длинный порез, затем наклеила на нее марлевый пластырь, чтобы защитить от инфекции, пока он не начал заживать. Однако, ему не понадобились швы, так что это было уже кое-что.

— Руки, — приказала я, и он послушно протянул их мне. — Ты гребаный идиот, ты знаешь это?

Его губы изогнулись в улыбке. — В этом нет ничего нового.

Я пристально посмотрела на него, затем вернулась к работе, смазывая костяшки его пальцев антисептическим кремом. Он столько раз рассекал их, что на некоторых из них остались постоянные рубцы. Это также означало, что у нас был большой опыт в их уходе.

— Он долго этого добивался, — пробормотал он после нескольких минут молчания. — И, черт возьми, он заслуживает намного худшего. Я не могу дождаться, когда заставлю его заплатить по-настоящему.

— Становись в очередь, — ответила я, мой рот сжался в мрачную линию, пока я накладывала пару пластырей на костяшки его пальцев. На этот раз они были разбиты недостаточно сильно, чтобы требовалась надлежащая перевязка.

Зед крепче сжал свои пальцы там, где я держала его за руку, останавливая мою, по общему признанию, ненужную суету.

— Дар. — Он потянул меня за руку, мягко притягивая ближе, пока мои бедра не коснулись края стойки между его коленями. — Посмотри на меня.

Я сжала челюсти и подняла взгляд, чтобы встретиться с ним. Я избегала зрительного контакта с ним с того момента, как мы оставили Чейза на парковке. За исключением того короткого момента, когда он вышел из душа, я смотрела мимо него. Как трусиха.

— Дар, — предупреждающе прорычал он. — Посмотри на меня по-настоящему. Отбрось эти стены и посмотри.

Мое дыхание вырывалось из-за стиснутых зубов, но он знал, что я ни в чем не могу ему отказать. Не тогда, когда он просил вот так, с таким неприкрытым отчаянием, подчеркивающим его слова.

— Что? — прошептала я, когда мне начало казаться, что стены вокруг нас смыкаются. — Что ты хочешь увидеть? — спросила я.

Он печально покачал головой. — Это то, что я хочу, чтобы ты увидела, ты, упрямая сука. — Дразнящая улыбка тронула его губы, делая это обращение скорее ласковым, чем оскорбительным. — Я хочу, чтобы ты увидела, что независимо от того, что произошло в прошлом, я в этом с тобой на все сто процентов. Меня не было рядом, когда ты нуждалась во мне тогда, но я здесь сейчас. Я никуда не уйду и сделаю все возможное, чтобы исправить то, что он сломал в тебе.

Он отпустил мою руку, вместо этого обхватив ладонью мой затылок. Наклонившись вперед, он прижался своим лбом к моему, его глаза встретились с моими.

— Я не буду давить на тебя, Дар. Но я люблю тебя так чертовски сильно, что иногда это причиняет физическую боль. Все, что я хочу сделать, это стереть всю боль, стереть кошмары. Но я не имею ни малейшего гребаного понятия, как это сделать, когда я напоминаю тебе об этих темных вещах.

Мои руки легли ему на талию и неуверенно заскользили по обнаженной коже, когда я подалась навстречу его прикосновениям. — Я тоже не знаю, — призналась я тихим голосом. — Каждый раз, когда мы начинаем... что-нибудь... как будто я мгновенно возвращаюсь в свое восемнадцатилетнее тело, слушая разглагольствования Чейза о том, какая я неверная шлюха из-за того, что поцеловала его лучшего друга. — Я проглотила комок эмоций, застрявший у меня в горле, и продолжила, выкладывая