Боевой маг при эстелийском дворе - Екатерина Сергеевна Бакулина

– Лес! Мой милый! Как ты? Ива, девочка! Я так рада тебя видеть! С вами же все хорошо?

Я покосилась на Леса, улыбнулась невольно. Да, все хорошо. Выглядел Лес сейчас впечатляюще.

Он быстро подошел и бабулю обнял.

– Ты уже здесь? Не думал, что так быстро…

– Ох, в моем возрасте прыгать через порталы уже не так легко как раньше. Но дело того стоит. А у тебя, я смотрю, новые штанишки? Коротковаты, на мой взгляд.

Лес заулыбался еще довольнее, даже попытался покрутиться перед ней, вдохнуть, втянуть живот и попытаться застегнуть пуговичку на кафтане… не, не вышло, и дело не в животе даже, у Леса живота никогда не было, просто кафтан на среднего эстелийца, а не на такого лося сшит.

Бабуля вздохнула, глядя на это, потянулась, потрепала его по волосам.

– Главное, что живой, – с пониманием сказала она. – Как Ива тебя терпит?

Сама не знаю.

– Он хороший, – улыбнулась я, подошла и обняла бабулю тоже.

– Хороший, – согласилась та, цокнула, разглядывая Леса, покачала головой. – Весь в деда! Рикарду больше в нашу породу, а Марку и вовсе скорее в мать. А этот вот балбес, он Морейра однозначно, – и оглянулась через плечо на лежащего рядом Альберто. – Вот уж не думала, что судьба снова занесет меня сюда.

– Как он? – спросил Лес.

– Плохо, – честно сказала бабуля. – Проклятие слишком долго глодало его изнутри, все истончилось, жизни почти не осталось, цепляться толком не за что. И этого парня, Раймундо, выжало досуха, даже не представляю, каким образом он еще жив. Очень сильный парень. Все, что я могу сделать сейчас, это немного прижать старые нити проклятия, чтобы тянуть снова за них сейчас было бы сложно. Но вероятность, что понятнут – все равно останется, проклятие слишком старое, сильно не прижмешь. А снять совсем… Оно проросло в тело слишком глубоко. Не знаю… Я слышала, у вас была какая-то идея?

– Да, – Лес оглянулся на меня. – Это даже не наша идея, это Айва изначально предложил. Он думает, что с человека, находящегося на грани смерти, проклятие будет легче снять. За гранью. Как было со мной, при Брайнице, когда тело было фактически мертво, а душа еще могла удержаться…

Я видела, как бабуля поджала губы, в глазах скользнуло что-то болезненное, она погладила Леса по плечу. «Мой мальчик…»

– С тобой это вышло случайно, и тебе повезло. Но достичь такого состояния намеренно и удержать в нем достаточно времени, чтобы успеть разобраться с проклятием – совсем непросто. Сомневаюсь, что вообще возможно. Но в теории – да, после смерти проклятие начнет сворачиваться и отмирать само. Оно тянет жизнь, питается жизнью, а без этого держаться не сможет.

– Сеньора! – Мендеш сделал шаг к нам, привлекая внимание. – Его величество дал согласие и подписал все бумаги, согласившись на подобную манипуляцию. Он понимал все риски, но другого выхода у него все равно нет. Снять при жизни это проклятие невозможно, все пытались уже. И с Альберто, и с его отцом.

– Да, понимаю, – бабуля кивнула. – И все же, у каждого проклятия есть условия. Здесь условия не выполнимые, поэтому снять не выходит, но это не значит, что выхода совсем нет.

– И ты знаешь, что делать? – спросил Лес.

– Пока нет, – покачала головой бабуля. – Но нужно подумать об этом. В любом случае, сейчас он точно не мертв, сражается за жизнь изо всех сил. Они оба сражаются. Проблема в том, что в таком состоянии этот привязанный природник не удержит Альберто на грани. Я ведь правильно понимаю, что вы хотите сделать его якорем? На момент смерти короля, Раймундо должен быть полон сил, иначе сразу сорвется следом. А двоих на грани вам точно не удержать, слишком неустойчивая конструкция будет. Короля надо сначала вылечить, а потом уже убивать снова.

Спокойно, хладнокровно. Но я понимаю – это такая работа. Я тоже давно привыкла спокойно говорить о смерти. Только я по своим профессиональным обязанностям всегда имела дело с уже умершими, а тут живые. Мертвым не навредить.

– Еще нам нужно решить вопрос с Эворой, – сказал Мендеш. – Будет некстати, если он попытается вмешаться где-то на середине процесса. Нужно как-то обезвредить. Я полагаю, сеньора Морейра… Ива Морейра, готова дать нам показания?

– Готова, – я кивнула.

Что ж, даже если придется показывать воспоминания – я сделаю это. Главное, чтобы менталист был из тех, кому я могу доверять.

* * *

Менталиста мне нашли. Какого-то мальчика, едва ли не студента, который страшно смущался.

Мендеш усмехнулся только.

– Зато вы не будете волноваться, сеньора. На самом деле, парень очень сильный и подает большие надежды, но вашу защиту ему не сломать просто потому, что ставил профессионал, а у парня нет опыта. Вы покажете ему все, что сами хотите показать, что имеет значение для дела. Остальное он не увидит. Давить не будет… ну, куда ему на вас давить? Ваши показания задокументируются и пойдут в работу. У нас будут доказательства.

Надо сказать, свое дело мальчик знал, и хоть и смущался, но делал все четко, говорил по делу, но больше слушал и молчал.

Обвинения Сесилие Эворе уже предъявлены. Это ведь она давила на меня в морге, чтобы я подняла гвардейца, который напал на короля. Всем, кто прямо замешан – предъявлены. А там – стоит потянуть за одну ниточку…

Предъявить обвинения Энрико Эворе – сложнее всего. Он везде как-то с краю, никаких прямых доказательств… Все все знают, но прямо предъявить нечего. И даже с проклятием, доставшимся королю по наследству, все не так однозначно. Однако, проклятие можно проследить. Луиса Эвора сможет и даст показания тоже. Проклятие, которое не случайным эмоциональным порывом наложено много лет назад, а динамично, может тянуть силы в нужный момент. Проклятие, которым можно управлять. Это однозначно преступление.

Но сложность даже не в обвинениях. Когда зашла речь о том, кто пойдет предъявлять и арестовывать – стало тихо, все эти маги Госбезопасности разом постарались стать незаметными. С проклятийниками такого уровня связываться никто хочет.

И только Лес…

Ну, я даже не сомневалась. Лес сказал, что пойдет и притащит этого старого сукина сына сюда. У него с Энрико свои счеты. Я видела, как госбезопасники дрогнули снова, кто-то даже попытался сказать, что не надо такое тащить, лучше убить там на месте. Лес как-то так усмехнулся, что он-то вообще не против. Так усмехнулся, что мне стало слегка не по себе. Я знаю, он