Обманный бросок - Лиз Томфорд

Это выглядит так, как будто он входит в меня: мои ноги раздвинуты, его член упирается в самую сердцевину. Боже, я уверена, что и в этом он будет хорош.

Его движения становятся размашистыми, бедра дергаются. Исайя приближается к оргазму и кончает как раз в тот момент, когда я провожу большим пальцем по его головке, прежде чем продолжить движение вниз по выступающей вене.

– О черт! – ругается он, кончая мне на живот и накрывая меня всем телом.

Я не прекращаю двигать рукой, продолжаю поглаживать его вверх и вниз, желая, чтобы он отдал мне все, что у него есть.

Боже, это завораживает. Он отчаянно хватается за меня, и мне трудно поверить, что это я довела его до такого.

Исайя утыкается лицом в мою шею, тяжело дышит и постанывает.

– Это волшебно. Ты прекрасно справилась. Ты очень хороша, – продолжает он, словно поет мне хвалебную оду после оргазма.

И у него получается. Моя самооценка взлетает до небес.

– Ты как? – спрашивает Исайя.

– Я? Идеально.

– Знаю. – Он целует меня в шею. – Это я и пытался тебе доказать: ты идеальна.

Исайя, полностью обнаженный, еще на какое-то время задерживается сверху, вдыхая мой запах, прижимаясь как можно сильнее. Я глажу его по спине, играю с кончиками волос и крепко обнимаю, потому что мне никогда не было так комфортно с мужчиной.

Жгучая страсть уступает место нежности.

Усеивая мое лицо быстрыми поцелуями, он говорит:

– Как бы мне ни хотелось, чтобы всю оставшуюся жизнь ты была рядом, покрытая моей спермой, пора привести тебя в порядок.

Исайя отрывается от меня, хватает чистые брюки и исчезает в ванной.

И конечно, так и не надевает футболку.

Я слышу, как льется вода и он что-то насвистывает, а сама лежу на кровати с дурацкой улыбкой на лице и гадаю, что, черт возьми, только что произошло.

Я просила об уроке близости. Но что, черт возьми, только что было? Вот чего мне не хватало все эти годы? Всего лишь прелюдии.

Возможно, Исайя прав: есть риск, что после него я не захочу секса с другим мужчиной. Но не могу этого допустить, потому что происходящее между нами временно. Это лишь подготовка к тому, что будет потом.

Исайя быстро возвращается. На его лице мальчишеская улыбка, в руке – влажное полотенце.

– Я могу сделать это сама, – говорю я, протягивая руку за полотенцем.

– Рад за тебя. – Он держит полотенце вне моей досягаемости. – А теперь убери свои жадные ручонки и дай мне вытереть тебя, прежде чем я обхвачу твоими ручками свой член и мы начнем все сначала.

– Господи! – Я вздрагиваю от смеха.

Исайя вытирает меня теплым полотенцем. Он не торопится, с каждым движением его пальцы нежно поглаживают мою кожу. Это мило, заботливо и нежно. Вот три слова, которые теперь ассоциируются у меня с этим человеком, хотя раньше я считала его дерзким, импульсивным и инфантильным.

– Кеннеди… – Его голос дрожит, как будто он нервничает. Исайя не сводит глаз с моего живота, пока вытирает меня. – Как ты думаешь, может, ты бы…

Звук открываемого замка обрывает его на полуслове. Мы смотрим друг на друга и молчим, слушая, как хлопает дверь его квартиры.

Раздаются шаги и звяканье ключей.

Кто-то внутри. Еще шаги. Людей становится больше.

– Пожалуйста, не обращай внимания на декор, – говорит незваный гость. – Все это принадлежало моей бабушке, и я так по ней скучаю, что просто обязан был сохранить его из сентиментальности.

– Так мило, – отвечает женский голос.

– Да. – Следует тяжелый вздох. – Она очень много для меня значила.

Коди. Этот голос принадлежит Коди!

Глаза Исайи расширяются, он встает с кровати.

– Я убью его на хрен.

Он направляется к двери, но тут же разворачивается и подбегает ко мне, чтобы быстро поцеловать в губы.

– Не уходи. – Он протягивает руки, словно хочет, чтобы все оставалось как есть. – Не уходи, ладно?

Я не могу удержаться от смеха, когда Исайя вылетает из спальни и плотно закрывает за собой дверь, оставляя меня почти обнаженной внутри.

Слышны голоса. Много голосов. Три, а может быть, четыре человека. Похоже, что один из них – Трэвис. И у последнего легкий бостонский акцент.

Пользуясь случаем, я привожу себя в порядок, надеваю футболку и легинсы, потому что знаю, о чем собирался попросить меня Исайя. Он хочет, чтобы я осталась на ночь. Но мне нужно немного побыть одной. Мне нужно время, чтобы осознать произошедшее как практику, а не как реальность.

В гостиной звучит несколько темпераментных фраз. Череда «пошел ты» сменяется пьяным смехом.

– Подожди, пожалуйста! Не уходи! – умоляет Коди. – Мы можем пойти в мою настоящую квартиру!

Хлопает дверь. Затем она открывается снова, и Исайя кричит:

– Кстати, его бабушка жива и здорова! Она живет в Джерси!

Я выглядываю из спальни и вижу, что Исайя выглядывает в коридор, а эти слова явно адресованы девушке, которую привел сюда Коди.

– Ну, это был провал. – Коди вскидывает руки. – Можно, хотя бы я один здесь останусь? Боже мой, ты приготовил спагетти! Вот почему мы лучшие друзья.

Коди, Трэвис и Рио – один из защитников команды НХЛ «Чикаго Рапторс» – стоят возле тарелки с остатками макарон.

– Вы можете вызвать такси и забрать спагетти с собой, но вам всем придется уйти.

Рио в замешательстве оборачивается с набитым ртом:

– Почему?

– А ты, черт возьми, откуда взялся?

– Столкнулся с ребятами в баре. Увидел, как Коди пытается уговорить какую-то девушку пойти с ним домой. И мне захотелось услышать, что он собирается сказать, чтобы объяснить эти ужасные плакаты. У тебя еще висит тот, что я купил для ванной? «Привет, сладкие щечки!» – Он краем глаза замечает меня. – Ой. Я имел в виду… это на плакате написано. Я уверен, что у тебя тоже сладкие щечки, Кеннеди, но имел в виду табличку.

Исайя качает головой, слушая, как его пьяный друг несет чушь.

– Закрой свой гребаный рот. Нечего думать о щечках моей жены!

– Ага. – Рио делает вид, что застегивает рот на молнию. – Не буду.

Коди разворачивается с понимающей усмешкой, переводя взгляд со своего лучшего друга на меня.

– Здравствуйте, миссис Родез.

Я показываю средний палец в знак протеста, но подколка кажется мне не такой острой, как обычно.

– Осторожнее.

– Кеннеди! – Трэвис широко разводит руки, его рот набит макаронами и перепачкан соусом. – Это лучшая ночь в моей жизни.

– Какая-то девушка поцеловалась с ним на танцполе, – объясняет Коди.

– Рада за тебя, Трэв!

Исайя бросает на меня невозмутимый взгляд с другого конца комнаты,