По щелчку - Лана Ива

Вечер был… идеальным. Я сидел за столом рядом с Ханной, держал её за руку и вместе со всеми слушал весёлые истории Кейт. Всё казалось таким правильным. Таким… домашним.

Я не помню, когда в последний раз ужин проходил в подобной атмосфере – без напряжения, без тяжёлой тишины, в которой скрывалась одна лишь боль. Без маминых пустых, отстранённых глаз.

Сегодня мама улыбалась. Говорила. Даже слишком много. Спрашивала что-то у Джеймса, рассказывала о самых нелепых моментах моего детства. И я невольно задумался: что сделало этот вечер таким особенным?

То, что мама наконец-то выглядела собой после трёх лет, в которые она не жила, а существовала?

Или всё дело в Ханне? В её присутствии. В том, как легко она влилась в мою жизнь, в мою семью, в мой чёртов ад, распугав там всех демонов.

Всего два дня прошло, а я ещё никогда так не тосковал.

Я специально не тревожил Ханну, пока был в Европе. Дал нам обоим время отдохнуть и всё обдумать. И сам осознал, что наши отношения – это уже не просто влечение, а нечто действительно серьёзное.

Я понял, что не хочу терять эту девушку. Хочу, чтобы она была со мной. Была только моей. И, кажется, она тоже этого хотела.

Рядом с ней мне было так спокойно, что я не мог оторваться от неё ни на секунду. Всё время касался её рук, мягко перебирал пальцами её пальцы, целовал в висок – словно боялся, что она исчезнет.

Такое же чувство посетило меня два дня назад, когда Ханна осмелилась высказать мне своё недовольство. По её глазам я понял, что она совершенно серьёзна. Что готова уйти, если я зайду слишком далеко.

В тот момент я осознал, что перегнул палку. И восхитился своей маленькой Птичкой. Ханна не просто злилась – она отстаивала свою позицию с такой уверенностью, с таким огнём в глазах, что это было почти завораживающе.

Ханна была не из тех «удобных» девушек, которые смиренно кивают и подстраиваются под тебя. В ней были сталь и непробиваемое упрямство. И это одновременно и злило, и сводило меня с ума.

Но именно за это я и влюбился в неё. За её силу, за то, как она не прогибается, не молчит, когда что-то идёт не так. За то, что она не боится меня, говорит честно и прямо. Со мной она была такой, какая есть. И я очень ценил её искренность.

За столом никто даже не спрашивал, что между нами. Никто не удивлялся. Все просто улыбались и принимали нашу пару как должное. Особенно мама.

Мы сидели уже около двух часов. Мама выглядела расслабленной и довольной, а в её глазах искрилась жизнь. Такой я и помнил её до тех пор, пока отца не стало. И очень не хотел терять её снова.

Мама оглядела всех за столом, её улыбка стала чуть мягче, когда она остановилась на нас с Ханной. Моя маленькая Птичка быстро покорила её своим обаянием и звонким смехом. Ханна оказалась тем человеком, который мог растопить даже ледяное сердце.

Я видел, с какой нежностью мама смотрела на неё весь вечер – не как на просто гостью за этим столом, а как на часть семьи. Мама уже полюбила её. Это было очевидно.

И, чёрт возьми, меня это пугало. Потому что, если всё это было ненадолго, если Ханна вдруг решит, что я ей не нужен – я потеряю не только её.

– Ох… – Мама взглянула на часы и с сожалением покачала головой. – Уже так поздно. Спасибо всем за этот чудесный вечер, но мне пора отдыхать.

– Останься, – сказал я. – Ребятам наверняка интересно ещё послушать, как в два года я надевал твои вещи и красил губы.

Все рассмеялись.

– Думаю, мне стоит сохранить хоть какие-то секреты твоего бурного детства, сынок, – улыбнулась она.

И на том спасибо.

– Жаль, – протянула Кейт. – Я бы с удовольствием узнала ещё парочку.

– Возможно, как-нибудь в другой раз, – рассмеялась мама, а затем задержала взгляд на ней и Джеймсе, который сидел рядом. На её лице появилось едва уловимое выражение одобрения. – Вы замечательная пара, – заявила она. – Берегите друг друга.

Кейт и Джеймс переглянулись, но быстро отвернулись друг от друга и одновременно буркнули «Спасибо», не решившись разубеждать мою мать.

Я поднялся из-за стола.

– Я провожу тебя.

– Спасибо, сынок. Спокойной ночи, ребята. – Мама подошла к Ханне, которая тоже встала, чтобы попрощаться, и прижала её к себе. – Надеюсь, ты останешься сегодня у нас, дорогая.

– Она останется, – подтвердил я, не отрывая взгляда от Ханны.

Её глаза сверкали в свете люстры, как два изумруда. Сегодня она тоже позволила себе немного выпить и сейчас выглядела особенно расслабленной.

Она была прекрасна.

Терпкое домашнее вино слегка раскрасило её щёки и губы, а растрёпанные за вечер рыжие локоны небрежно спадали на плечи. Кремовая блузка с соблазнительным вырезом то и дело притягивала мой взгляд.

Я ждал момента, когда мы останемся одни, жаждал коснуться её, провести пальцами по бархатистой коже, ощутить тепло её тела, услышать сладкие стоны…

Чёрт. Думать об этом сейчас было не лучшей идеей.

Ханна словно услышала мои мысли и посмотрела на меня. Её губы дрогнули в улыбке, а в глазах вспыхнуло озорство. Она хотела меня не меньше, и это лишь усиливало моё нетерпение, заставляя каждую секунду казаться мучительно долгой.

Когда мы с мамой подошли к её комнате, она вдруг тихо сказала:

– Наверное, надо было позвать Фрэнка. Он… был со мной эти дни.

Я знал, потому что Фрэнк сам попросил меня об этом. Два дня назад он откровенно признался мне, что испытывает к моей матери тёплые чувства и хотел бы проводить с ней больше времени. Я не стал возражать.

– И почему ты не позвала, если хотела?

– Он твой водитель… – неуверенно начала она, но я перебил.

– А ещё он друг семьи, мама. Но это неважно. Важно, кто он для тебя. В следующий раз пригласи его.

– Я… – Она заломила руки и шёпотом добавила, будто кто-то мог нас услышать: – Он ведь был другом твоего отца… Как я могу?

– Три года прошло, отца уже не вернуть. Ты имеешь право на личную жизнь, и если Фрэнк – тот, кто тебе нужен, я не буду мешать.

Мама улыбнулась и крепко обняла меня.

– Спасибо, сынок, я… я подумаю об этом. – Она отстранилась и погладила меня по щеке. – А теперь иди к друзьям и своей любимой.

Я нахмурился.

– Она не… Я…

Мама молча смотрела на меня в ожидании ответа, но, так и не дождавшись его, мягко улыбнулась.

– Что? Хочешь сказать, что не любишь эту девушку?

– Мы едва знакомы, – неуверенно выдал я и отвёл взгляд.

Это было нелепо. Я знал её неделю. Разве этого могло быть достаточно, чтобы полюбить?

– Иногда, чтобы осознать любовь, достаточно одного взгляда, – произнесла мама, уловив мои мысли.

– Я больше не верю в любовь с первого взгляда, – пробормотал я и провёл рукой по резко вспотевшему лбу. – Думаю, что всё это брехня.

Мама усмехнулась и вдруг ткнула пальцем мне прямо в лоб.

– Хватит думать, Тео. Не всё в этой жизни можно понять головой, – затем мама положила ладонь на мою грудь. – У тебя есть сердце, и оно доброе. Почаще слушай его. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – эхом повторил я и, по привычке, чмокнул мать в макушку.

Она ушла, а её слова продолжали звенеть у меня в голове. Я провёл руками по лицу, стараясь выкинуть из головы все мысли.

Сейчас не время для этого.

– Всё в порядке? – спросила Ханна, когда я вернулся в столовую, глядя на меня с лёгким беспокойством.

– Да, – кивнул я и сел рядом с ней, на автомате накрывая её руку своей. – Просто мама пыталась… наставить меня на путь истинный.

– И что это за путь? – поинтересовался Джеймс, разливая по бокалам остатки красного вина.

Я усмехнулся и покачал головой.

– Она считает, что я слишком много думаю.

– Ну, с этим не поспоришь, –