По щелчку - Лана Ива

– Мы не занудные, – спокойно возразил друг и отпил вина, затем посмотрел на Кейт. – А просто взрослые и умные.

– О, прости, профессор. – Она картинно прижала руку к груди. – Но, знаешь, иногда полезно просто расслабиться, а не сидеть с лицом каменной статуи весь вечер.

– Я абсолютно расслаблен.

– Люди, которые сидят так, словно проглотили кол, не могут быть расслаблены.

– Правильная осанка оказывает положительное влияние на физическое здоровье человека, – невозмутимо парировал Джеймс.

Кейт расхохоталась.

– Вот уж действительно горе от ума. А знаешь, что ещё оказывает значительный эффект на физическое и особенно психическое здоровье человека?

– Удиви меня, Кейтлин, – скучающим голосом произнёс Джеймс, лениво покачивая бокал.

– Секс.

– Ну конечно…

– А регулярный секс даже повышает интеллект! Доказано учёными.

– Тогда, по всей видимости, тебе давно пора получить докторскую степень, – с усмешкой отозвался Кроуфорд.

Ханна прыснула от смеха, а Кейт закатила глаза.

– Ладно, грубиян, продолжай и дальше жить в своём затворническом мире в одиночку, – махнула она рукой и повернулась ко мне. – Ну, Тео, раз ты тоже один из этих великих мыслителей, скажи, о чём это ты слишком много думаешь?

Я хмыкнул.

– О смысле жизни.

– О, обожаю эти пьяные философские разговоры на ночь глядя! – Кейт схватила бокал. – Расскажи мне тогда, в чём у вас, у мужчин, смысл, а то из-за твоего друга я вообще уже не понимаю мужскую природу. – Она покосилась на Джеймса и обречённо покачала головой. – Серьёзно, он, похоже, отвергает не только секс, но и весь земной смысл бытия и удовольствий. Как ты вообще с ним общаешься? Вы же абсолютно разные.

– Я и сам иногда задаюсь этим вопросом, – вздохнул я, многозначительно взглянув на друга. – Видимо, привык к его интеллектуальным пыткам.

– Как остроумно и смешно. – Джеймс закатил глаза. – Я ничего не отвергаю. Я просто очень избирательный.

– Вот что меня в мужчинах поражает, – пробормотала Ханна, подперев подбородок рукой, – у вас либо всё до примитивности просто, либо сложности вселенского масштаба.

– Это называется баланс, детка, – улыбнулся я и чмокнул её в щёку. – На нём держится всё в этом мире.

– Ну, тогда ваш баланс сломан, – ухмыльнулась Кейт, смерив Джеймса оценивающим взглядом. – Потому что тут уже крайности. Клиника в терминальной стадии.

– Спасибо за диагноз, доктор Кейтлин. – Кроуфорд поднял свой бокал. – Выпьем за моё спасение?

– Боюсь, тебя уже не спасти, – драматично вздохнула она, но всё же чокнулась с ним. – И, кажется, я ещё в машине говорила тебе, что предпочитаю Кейт. Так что, если ещё раз назовёшь меня полным именем, я тебе врежу, красавчик.

– Это угроза или просто ещё один способ привлечь моё внимание, Кейтлин?

Она прищурилась и с силой двинула ему кулаком в плечо.

– Не провоцируй, Кроуфорд. Моё терпение сейчас держится исключительно на алкоголе.

Джеймс едва заметно улыбнулся. Он явно наслаждался препирательствами с ней. Да и она тоже. Мой лучший друг правда был грёбаным занудой, но, судя по всему, Кейт это только подогревало.

– Так в чём же твой смысл жизни, Тео? – тихо спросила Ханна, повернувшись ко мне.

Я скользнул взглядом по её лицу и чуть крепче сжал её руку.

– Я всё ещё в поиске, детка. Но, кажется, уже близок к истине.

Ханна нахмурилась. Она была любопытной, но, хоть ответ её не удовлетворил, допытываться не стала. Прижавшись к моему плечу, она с улыбкой стала наблюдать за очередной перепалкой Кейт и Джеймса.

Вот в чём чёртов смысл – не в деньгах и не в статусе. Всё, что действительно важно – чтобы самые близкие были рядом. Чтобы мама улыбалась. Чтобы друзья спорили о глупостях и над ними же смеялись.

И чтобы рядом сидела девушка, с которой начинаешь видеть своё будущее.

В голове всё ещё гудели слова матери. Своим тихим ласковым голосом она будто вскрыла во мне едва зажившую рану – ту, к которой я боялся даже прикоснуться.

Я всегда считал, что любовь должна быть проверена временем. Шесть лет с Сарой казались мне доказательством того, что чувства выстраиваются постепенно, как прочный фундамент.

Но потом всё рухнуло в одночасье.

После её предательства я думал, что уже никогда не смогу снова кому-то довериться. Кого-то полюбить. Всё во мне протестовало против самой идеи привязанности, потому что привязанность – это слабость, это риск.

Но сейчас… Когда я был с Ханной, мысли о Саре больше не вызывали во мне удушающей злости. Не было боли, не было ненависти – только пустота. И в этой пустоте с каждым днём прорастало что-то новое. Светлое.

Может, я ещё не готов назвать это любовью. Но я точно знал, что рядом с Ханной прошлое больше не цепляло меня своими когтями – оно теряло свою власть.

Я медленно провёл большим пальцем по её запястью, и Ханна улыбнулась мне. Я сглотнул, ощущая, как сердце пропустило удар. Я знал её всего ничего – но что, если этого действительно достаточно?

✦

Через час Кейт и Джеймс уехали. Мы с Ханной убрали со стола, сложили посуду в посудомойку и поднялись наверх.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил я, приподняв её румяное лицо за подбородок. – Второй бокал не был лишним?

– Всё в порядке, не переживай, – улыбнулась она и прижалась ко мне.

– Уверена? – Я слегка нахмурился. – Тебя точно не вывернет на мою кровать?

Она закатила глаза.

– А что, боишься, что я запачкаю твои шёлковые простыни?

Я улыбнулся и покачал головой.

– Нет, не боюсь. И мои простыни не шёлковые, а бамбуковые.

Ханна весело фыркнула.

– Точно, ты же Медведь!

Я игриво сжал её ягодицы и потёрся носом о маленький нос.

– Как тебе мой дом?

Ханна едва заметно напряглась, а её улыбка стала какой-то неловкой.

– Если честно… не очень.

Я приподнял брови.

– Почему?

– Слишком… навороченно, – начала она, аккуратно подбирая слова. – Всё такое… стерильное и идеальное, как в выставочном зале. Я не чувствую, что это… живой дом. Если ты понимаешь, о чём я.

Я усмехнулся и кивнул. Маме тоже не нравилась моя квартира по этой же причине – слишком большая, слишком вычурная и неуютная.

– Ты сам придумал дизайн?

Дизайном в основном занималась Сара, а я – вопросами отделки. Но я не собирался вдаваться в детали.

– Да, – ответил я ровно.

Ханна улыбнулась и покачала головой.

– Холостяк, что с тебя взять.

Даже не знаю, как реагировать на такое заявление. Ведь тогда я не был холостяком.

Вместо ответа я притянул Ханну к себе, и наши губы встретились в яростном поцелуе. Её руки скользнули по моим плечам, прижимая меня ближе, а губы и язык заставили забыть обо всём.

Углубив поцелуй, я прижал Ханну к стене и, наконец, дал волю рукам. Расстегнув блузку, я улыбнулся, заметив кулон с птичкой, который подарил ей два дня назад. Мне было приятно видеть его на её груди.

Спустив чашечки кружевного лифчика вниз, я добавил в игру не только пальцы, но и язык, и начал покусывать затвердевшие соски. Я чувствовал, как Ханна тает в моих руках, как откликается на каждое моё прикосновение.

Я так сильно скучал по ней, так сильно завёлся, что уже не мог остановиться.

Опустившись на колени, я припал губами к её животу. Ханна запустила пальцы в мои волосы и напрягла пресс. Я быстро расстегнул молнию её брюк и поцеловал мягкое местечко чуть выше лобка.

Ханна вздрогнула. Подняв на неё взгляд, я увидел в её глазах тот же огонь, что горел во мне.

– Хочу попробовать тебя на вкус, детка, – хрипло пробормотал я. – Позволишь?

– Боже, да. – Её голос дрожал от желания, а пальцы судорожно сжали мои волосы. – Но сначала я бы хотела принять душ.

Я кивнул, подавляя разочарованный стон, и поднялся на ноги.

– Конечно. Тебе что-то нужно?

– Полотенце.

– Я принесу.

Ханна улыбнулась и, чмокнув меня в губы, ушла в ванную.

Пока я снимал с себя одежду в гардеробной, мой разум вёл борьбу с инстинктами – принять душ вместе с ней или просто принести полотенце