Под тенью твоих чувств - Нетта Хайд

Что ж, готова ли я к очередному заходу? Думаю, да.

Поднявшись на второй этаж, я задерживаюсь в дверях у своего кабинета, предполагая, что за время, пока я добиралась до работы, Тео мог придумать очередную порцию своих действенных «вкусняшек».

Осторожно толкаю дверь и резко отхожу в сторону. Жду, когда что-то произойдет. Но ничего – ни посторонних звуков, никаких криков, никаких нападок, ничего прочего.

Схватившись за дверной проем, заглядываю в кабинет, осматриваю его и, не увидев ничего необычного, вхожу внутрь. Но когда подхожу к столу, обнаруживаю нечто, что вызывает не столько удивление, сколько потрясение.

На полу, у кожаного кресла, стоит большая коробка – матово‑черная, перевязанная насыщенной алой лентой. Предположить, что находится внутри, не так просто: по размеру – микроволновка, по ощущениям – отрубленная акулья голова.

В горле собирается вязкая слюна, слизистая пересыхает от привкуса беспокойства: это не подарок для меня, это не платье или еще что-то приятное. Очевидно, что это не так.

Так, стоп! А с чего я вообще решила, что это мое? Может, кто-то просто отнес эту вещь в шкаф для ненужного хлама, а я уже прописываю в голове сценарий, как пойду к Тео и швырну эту коробку ему в лицо со словами: «Мне от тебя ничего не нужно, придурок! Ничего, кроме твоих денег».

Но все-таки любопытство берет верх, и я опускаюсь на колени и прислоняю ухо к крышке. Тихо. Значит, бомбы там нет. Это уже довольно-таки неплохой знак.

Поднимаю пальцы и несколько раз стучу – ничего. Развязываю ленту, и стенки коробки, которые неплотно прилегали друг к другу, раздвигаются в стороны. Как хорошо, что я уже на коленях… будет проще ползать и пытаться найти глаза, которые от увиденного вылетели из отверстий и затерялись где-то на полу…

Это. Что. Еще. За. Хрень?!

Застываю. Смотрю, не моргая. А потом все-таки зажмуриваюсь, желая дать себе возможность убедиться в том, что это реальность, а не плод моего воображения.

Но, увы, сколько бы я ни моргала, ни терла глаза и ни щипала себя за щеки – она не исчезает. Она по-прежнему лежит на своем месте и, кажется, смотрит на меня с ожиданием. С ожиданием чего? Моего крика? Побега?

Ее голова чуть приподнята, шея ровной цепочкой переходит в черно-коричневое с карамельными пятнами туловище, свернутое в плотный клубок. Глаза выглядят такими холодными и сосредоточенными, будто я смотрю на два черных отполированных драгоценных камня. Она, несомненно, привлекательна снаружи, но также, несомненно, внушает мне легкий ужас.

Дыши, Скай. Просто выдохни. Она не опасна. Он же не мог привезти сюда ядовитую змею? Хотя, кажется, я уже ничему не удивлюсь…

Я медленно касаюсь ее пальцем и тут же отдергиваю его, когда длиннотелое существо сжимается от моего прикосновения.

Так, спокойно!

Я закрываю глаза и плавно выдыхаю. Открываю их, снова смотрю на нее и мысленно перечисляю факты, которые как-то могут успокоить меня и помочь принять всю силу «любви» Тео.

Первое – по моему предположению, она не может быть ядовитой.

Второе – если я все-таки ошибаюсь, надеюсь, что мне помогут в больнице.

Третье – плевать! Я не из пугливых ведь, да?

Вытираю вспотевшие ладони о ноги, тянусь обеими руками к змее и тихо обращаюсь к ней:

– Та-а-ак, иди ко мне, крошка. Я тебя не обижу. Ты, пожалуйста, тоже постарайся не обижать меня.

Внутри все трясется, снаружи – демонстративная доброжелательность с крошечными каплями уверенности, что все будет хорошо.

Когда змея оказывается в моих руках, я, ощущая каменность во всем теле, поднимаюсь с пола, усаживаюсь в кресло и осторожно кладу ее себе на колени. Моя ладонь опускается на туловище, и я начинаю гладить ее, как маленького котенка. Я знала, что я странная, но чтобы настолько…

По мере того, как течет время, контакт налаживается легче: дрожь отступает, на ее место приходит неадекватное в этой ситуации умиротворение и зачатки смеха. Я могла бы сидеть так и дальше, рассказывая своей новой подружке истории из прошлого, но…

Дверь резко распахивается, и в кабинет вваливается Тео с маленькой коробочкой в руках. На его лице сначала играет самоуверенность, затем горит удивление: взгляд падает на открытую коробку, затем скользит на меня. Когда он подходит ближе и видит, что я делаю, его брови взлетают вверх.

– Это что такое?

– Это? – киваю на змею. – Это мое тотемное животное. Разве не в этом был твой низкосортный намек? Я оценила. Мы, кстати, уже подружились.

– Скарлетт, это живая змея, ты ведь понимаешь? – он, кажется, искренне удивлен. – Где ты ее взяла?

– Я? – усмехаюсь я, пораженная его вопросом. – Разве это не твой тупой юмор?

– Нет, мой тупой юмор вот, – говорит он, бросая на стол небольшую бархатную коробочку темно-зеленого цвета. – А то, что ты сейчас так нежно трогаешь, не моя работа.

Напряжение прокатывается по костям: если это не он, то кто рискнул так беззастенчиво издеваться над моей нестабильностью? Сердце стучит громче, ладони снова становятся влажными, но я свожу это к адреналину – и к злости.

– Скарлетт, сейчас осторожно, постарайся не двигаться. Я заберу ее и переложу обратно. Она может быть опасной, – ровно говорит он, в его голосе слышится ложная забота, от которой мне не становится легче.

– Если это шутка, Тео, я тебя убью.

– Я похож на идиота, который будет так странно шутить? – спрашивает он, слегка нахмурившись. – Не двигайся, сказал.

Он перекладывает змею туда, откуда я ее взяла, и я, чувствуя себя на грани болезненного отвращения, подрываюсь на ноги и подхожу к окну, упрямо пытаясь ровно дышать.

Какой же идиотский поступок я только что совершила…

– Ты в порядке? Она не укусила тебя? – он подходит ближе и, развернув меня к себе, осматривает лицо так, будто пытается прочесть там ответ на какой‑то простой вопрос. – Все нормально, Скай?

Чем больше его тревоги, тем глубже мои подозрения: уж слишком постановочно все это выглядит. Склонив голову, я хмурюсь и пристально вглядываюсь в его глаза, ищу выцветшие от лжи искорки, но не нахожу явных улик. И все же что‑то в его манере – в том, как он расставляет слова, подбирает интонацию и как ловко отвлекает взгляд – подсказывает мне не доверять ему.

Мне не приходится долго наслаждаться его лжезаботой, мои сомнения развеивает человек, который